в качестве вышеупомянутого ремня сковорода обрушивается на задницу. Чувствую себя немного в ином времени, когда таких вот красавцев пороли на конюшне. И, что характерно, помогало, по крайней мере, на какое-то время. Потом приходилось вводить новую дозу, хм, лекарств.
– Но раз не постарались они, придется мне поработать. Не хами мне, морда! Не мешай матерными криками. Не пытайся жену бить, поскольку меня это раздражает и портит настроение.
Каждый тезис сопровождался очередным ударом сковороды по заднице. Гудел предмет кухонной утвари, подвывал наказуемый… Идиллия! И надо же было ее разрушить, причем не абы кому, а его жене, Аглае.
– Оставь маево мужа! – взвизгнула недавно побиваемая собственным супругом женщина. – Я на тя в милицию напишу!
– Тяжелый случай, – вздохнул я, после чего отвесил объекту очередной, но уже последний удар. А то еще прибью урода. – Женщину бьют и матерят, а она за любящего рукоприкладство муженька заступается. Нет, есть все же горькая ирония в том, что некоторые жертвы побоев сами втайне любят быть битыми. Впрочем, живите как хотите, мне до того дела нет. Только приспичит поорать особо громко или драться – вне моей видимости и слышимости. А милиция…
– Милиции на тебя нет! – вновь взвыла Аглая, когда я, оставив ее дражайшую половину в покое, еще и вручил сковородку с вежливой улыбкой. Дескать, вот так и пользуйся, если надо будет.
– Нет, это точно. Да и не будет. Ну на кого подумают как на зачинщика, сравнив меня и вот этого вот, – презрительный взгляд в сторону Семы, стоящего в позе «а ля рак» и мотающего головой. – Да и уверен, что его уже не раз за пьянки или буйства привлекали. Так что сидите, граждане, и не чирикайте. Вам же спокойнее будет.
Вот такое вот у меня было «знакомство» с довольно типичными, но яркими обитателями коммуналки. А ведь таких более чем достаточно, распространены они по всем городам и весям. Только не в том было самое большое безумие. Действительно, живут себе, так и пусть живут. Но лишь в бодром и гармоничном соседстве с себе подобными. Так ведь нет, никак советская власть этого не желает. Тому пример был и в том «зверинце», где временно поселился и я.
Спустя некоторое время угораздило меня довольно поздним, но все же утром столкнуться на той же кухне еще с одним жильцом, Виктором. Тем самым инженером-электриком, попавшим в столицу после окончания института и работавшим на одной из электростанций. Не бог весть какая должность, но для начала карьеры в Москве неплохая. А столкнувшись, я впал в совсем уж глубокие раздумья по поводу безумия советской власти. Виктор был самым что ни на есть романтиком – наивным и верящим в лучшее. Да-да, несмотря на чувствительные пинки, которые жизнь выдавала ему, призывая одуматься, ибо быть романтиком в Стране Советов можно, но очень уж вредно для здоровья, особенно если эта сама романтика соседствует хотя бы с минимальным уровнем интеллекта. А мозги у этого инженера были, уж относительно его электрики и прочей техники точно.
И