смерил Давьяна оценивающим взглядом и глубоко вздохнул.
– Рубеж слабеет, Давьян. Рушится. Мы знаем, как его исправить, но создавался он силой авгуров, и без авгуров ничего сделать нельзя. – Он нервно потер руки. – Девэд, конечно, давно мертв, но… На севере были случаи. Люди пропадали или погибали самым жестоким образом. Там видели тварей, похожих по описанию на дар’гайтинов, элетаи, шар’катов… Таких ужасов не видывали со времен Вечной войны, – Илсет покачал головой. – Мы считаем, что кое-кто уже сумел пробиться. А с такими тварями не справится никто из живущих в наши дни. А что еще ждет за стеной?
Давьян недоверчиво уставился на рассказчика. Дар’гайтины? Элетаи? Они числились среди самых жутких чудищ Девэда: безобразные полулюди-полузвери, не оставлявшие после себя ничего живого.
– И ты ждешь от меня помощи? Но я ничему не научился. Понятия не имею, как…
– Это ничего, – успокоил его Илсет. – Ты что-нибудь слышал о сиг’нари?
– Конечно! Исполнители… одаренные, которые непосредственно подчинялись авгурам.
Илсет кивнул.
– Я до Невидимой войны был одним из них. Кое-кто из нас выжил, и мы ожидали возвращения авгуров. Твоего и таких, как ты. – Он протянул Давьяну кубик шкатулки. – Мы вновь собираем авгуров, Давьян. В надежде сдержать страшное зло, готовое выплеснуться в Андарру, и помочь новому поколению. Эта шкатулка, если захочешь, приведет тебя туда, где ты сможешь учиться. К людям, которые помогут тебе понять и использовать свои способности.
Давьян потер виски: у него разболелась голова. Несколько секунд он просидел молча, как оглушенный.
– А другие старшие в Толе знают?.. Обо мне?
– Нет, – скривился Илсет. – Скажу тебе правду, Давьян, твою тайну можно доверить очень немногим из одаренных. В Толе многолетний раскол по вопросу, что делать, если снова объявятся авгуры. Такие, как я, независимо даже от происходящего с Рубежом, видят в авгурах шанс восстановить в Андарре равновесие, прекратить угнетение одаренных.
Давьян задумчиво кивнул.
– А другие?
– Предпочли бы убивать всех с подобными способностями, – напрямик ответил Илсет. – И таких большинство. Ты сам сказал, многие одаренные до сих пор ненавидят авгуров за то, что было. А тебя, что ты ни делай, сочтут одним из них, как бы ты ни отличался от авгуров тех лет.
Давьян помолчал. Илсет не лгал.
Он подался вперед и взял из руки старшего бронзовую шкатулку.
– Говоришь, она меня как-то направит? Как она действует?
Давьян повертел коробочку. От нее исходило слабое тепло, сильнее, чем если бы бронза просто нагрелась в руках Илсета. Стенки ее покрывали крошечные странные значки: может быть, буквы, но такого языка Давьян не знал.
– Я… Сам я точно не знаю, – признался Илсет. – Думаю, это сосуд, хотя таких старых мне видеть еще не доводилось. Но как ею пользоваться… – он пожал плечами. – Мне сказали не больше того, что необходимо знать. Чтобы я, если и попадусь, не выдал ничего важного.
Давьян