буквально вытащила на себе из комнаты дамиратского гостя, Андре подошел ко мне, молча взял на руки и понес куда-то в ту часть дома, куда работницам обычно вход был воспрещен.
– Это же не было местью? – спросил он вдруг.
Маг пронес меня через второй вход в кабинет, потом через дальнюю часть сада и шикарную спальню.
– Нет, просто Марко мой единственный друг. Он приехал проведать меня, и я от радости забыла обо всем.
– Видимо, он тоже.
Из спальни большие витражные двери вели в купальню, отделанную разноцветной стеклянной мозаикой, играющей в свете свечей.
– Белла принесет тебе чистую одежду. Потом возвращайся в сад.
Он вышел, а я зачарованно изучала потолок, выложенный мозаикой. Часть ее была матовая, а часть содержала отражающие свет блестки, что позволяло с неописуемой точностью создать образ ночного адаламенского неба, с чернильного цвета низкими облаками, двумя лунами – вишневой и голубой, и далекими сверкающими звездами.
– Удивительная работа, правда? – раздался голос чернокожей служанки. – Каждый раз хочется ахнуть и восхвалить сделавшего ее мастера. Но ведь за дверью квартала поместий по ночам та же мозаика, только еще прекраснее… Вот чистое платье.
– А это придется выбросить? – с грустью спросила я.
– Думаю, тебе будет жаль с ним расставаться. Я заберу его и замочу в воде с вином. Сложно поверить, но определенное местное вино помогает избежать заражения, в том числе поэтому караванщики и пираты все время ходят полупьяные.
Андре дожидался в саду. Он протянул медный бокал и внимательно, но уже без гнева или издевки ожидал объяснений.
– Как вы нашли нас?
– На моем кошеле заклинание. Я всегда могу узнать, где он.
– Удобно!
– Конечно, нечасто кто-то решается у меня что-то украсть, так что я решил отдать эту вещь тому, кто больше нуждается в подобного рода защите. А если не хочешь, чтобы я узнал, где ты и с кем, – оставляй кошелек дома.
Возвращение в Дамират
Я часто думала об Анне, о том, как могла складываться ее жизнь в моем мире, где нельзя просто сделать вид, что ты приехал из соседних земель, ибо даже школьник знает о них достаточно, чтобы распознать ложь. Я пыталась представить, как она воюет с банкоматом или в бессильном отчаянии смотрит на стеллажи с пластиковыми упаковками в супермаркете, пытаясь отличить крупу от стирального порошка. Казалось, что она будет приходить в настоящую библиотеку, как в храм, – чтобы наконец почувствовать себя как дома. Сидеть в тишине среди подпирающих потолок рядов книг и читать самое простое, как и я, так и не разобравшись с ноутом. Будет ли Анна чувствовать себя такой же одинокой и напуганной? Или все же, как она сама говорила, – несказанно богатой в мире, который можно познавать бесконечно долго?
Вздохнув, я положила на стол последнюю, с трудом собранную стопку