которого хватало на полтора литра молока, начать и развивать своё дело.
Её родители едва сводили концы с концами и могли дать дочери только крышу над головой и кусок хлеба, причём не всегда с маслом. Ветка никогда никому не жаловалась, о своих трудностях не распространялась. Вместо того чтобы за чашкой чая размазывать сопли с подружками, садилась за старенькую швейную машинку и собирала из лоскутов яркие детские курточки, которые во времена тотального дефицита раскупались в комиссионке как горячие пирожки. Уезжая на сессию, она тащила с собой гигантские сумки с пластмассовыми паровозиками и револьверами с присосками, которые производили теперь, в отсутствии заказов, некогда мощные и очень секретные заводы Белого Города. Игрушки продавала на проскуровском рынке с четырёхкратной(!) выгодой. Местные рэкетиры её не цепляли (Чумакову низкий поклон!), а вот от алчных налоговых инспекторов пару раз пришлось откупаться.
Обратно волокла те же сумки, набитые блузками и юбками, купленными у поляков. Она собирала копейку к копейке, траты на хозяйство сводила к минимуму, до дыр занашивала джинсы и обувь.
Никита тоже не сидел, сложа руки, помогал ей, чем мог, хватался за любую работу. Сами, по сути, ещё совсем дети, они упорно карабкались вверх, стараясь обеспечить достойную жизнь себе и своему ребёнку. Да, через год они оба уже довольно твёрдо стояли на ногах, но это была только их заслуга. С неба им ни разу ничего не упало.
Объяснять такие очевидные вещи завистливым подружкам Ветка не видела смысла.
– Чтобы отшить такого крутого ухажёра нужно быть круглой идиоткой! Ты знаешь, с какими тёлками он встречается? Да ты ему должна в ножки поклониться уже за то, что он посмотрел в твою сторону! – Лилюся, уже изрядно злоупотребив, захлёбывалась от возмущения. Она давно «положила глаз» на успешного во всех отношениях гиганта, старалась при малейшей возможности появляться в «Диалоге», одеваться и краситься поярче в надежде привлечь его внимание. Пока Бархат упорно игнорировал её выставляемые напоказ прелести, но надежды она не теряла.
Девчонки с энтузиазмом принялись обсуждать достоинства и недостатки Мишкиных пассий. Недостаткам уделялось более пристальное внимание. Ветка с милой улыбкой поглощала салат.
Как только принесли горячее, Миха снова материализовался у их стола. Молча сел на пустовавший возле Ветки стул, по-хозяйски придвинул к себе её тарелку , взял приборы, ловко порезал отбивную на небольшие аккуратные кусочки, вернул блюдо назад.
– Кушай, милая, пока горячее. Как закончишь – потанцуем?
– Спасибо, Моня, но с танцами сегодня не получится – я ещё не очень хорошо себя чувствую после гриппа. Я думаю, компанию тебе с удовольствием составит Лилюся, она давно мечтает познакомиться с тобой.
Миха поцеловал холодные Веткины пальцы и удалился в великой печали.
Девчонки наблюдали за происходящим с открытыми ртами.
– Что это было? – от изумления Оксанка еле могла говорить. – И часто