и хотелось бросить в наглую масленую рожу: ну что, получил что хотел? А теперь провались в ад! Только мы уже пребывали на самом дне, более падать было некуда.
От огорчения и жалости к себе на глаза вновь навернулись слезы. Он-то доволен сверх меры, а каково мне?
– Почему? – Я утерла с лица злые сопли обиды – так неприятно было ощущать себя слабачкой. – Почему ты так жестоко со мной поступаешь?
Воин взял мое лицо в ладони.
– Смотри в мои глаза. – Я взглянула в зеленый омут и пропала. – Ханами такая нежная… Я был Тагур[1]? Тебе больно?
Сжав губы, я покачала головой: надо быть честной хотя бы самой с собой. Мне не то что больно, просто нестерпимо… сладко. Настолько, что начинаю бояться этого чувства.
– Я не хотел тебя обидеть. Ты звала на помощь – я пришел. – Краска стыда залила мои щеки: не такая я уж и тряпка, чтобы звать на помощь. Ну, может быть, пискнула пару раз, подала, так сказать, голос от возмущения, но не более. Я тогда слишком боялась снежных уродов, чтобы вопить, и страх этот был такой же, как они сами: мерзкий и леденящий, прокрадывающийся в душу подобно холоду. От такого ужаса не орут, наоборот, от него теряешь способность говорить.
И вообще, когда спросила «почему», я имела в виду другое: почему гигант захотел проделать это со мной? Он ведь только желал посмотреть, а вместо этого… Вместо этого поселил внизу живота неутолимое сладостное тянущее желание, с которым не знаю, как теперь жить.
– Не звала в голос, – обиженно пробубнила я.
– Звала, мысленно, и я пришел. Пришел, не пожалев своей жизни, чтобы спасти твою. Теперь ты моя! Я спас твою жизнь и забрал ее себе. Она моя! – Все эти высокопарные слова сопровождались громкими ударами кулака в обнаженную грудь. Если в меня так ударить – мокрого места не останется, но гиганту ничего, шло на пользу. Мне оставалось только сидеть с открытым ртом, подсыхающими соплями и покорно внимать тому, как инопланетный варвар распаляется все больше и больше.
– Ты моя Дамира! Я должен заботиться о тебе. Это мой долг! Я принял решение, я за тебя дрался, я взял тебя себе.
На этот раз я услышала перевод. Дамира – это слово можно было перевести, как избранница или пара. Но это не отражало всей сути. Скорее, означало принадлежность кому-то, ласковое обращение к тому, кого выбрали среди других.
– Вот же ж бред! – не сдержала я возмущения. – Ничего ты мне не должен!
«И я тебе тем более…» – про себя прошептала, опасаясь подвоха и нервничая из-за того, что гигант может в любой момент потребовать оплату долга «натурой». Ну или предложить еще занять от себя. Судя по состоянию мускулистого тела, он недалек от подобного предложения. А мне вовсе не хотелось, чтобы приятное тепло, угнездившееся в животе, превратилось в проблемный пылающий костер.
Препоганый мир. У них здесь секс является разменной монетой, его предлагают за возможность выжить или просто так, как бесплатное приложение к защите. А как же любовь, отношения?
Не то чтобы я не была благодарна Брану за спасение, просто