слова, которые услышал Новиков, когда вышел из студии и стихли аплодисменты сотрудников радиокомитета, были:
– Нет, всё это решительно нужно перезаписать. Нужен оркестр, и непременно хор. В таком виде это в эфир давать нельзя. – Говоривший – мужчина лет пятидесяти в сером костюме – всё время хмурил редкие брови, протирал лысину клетчатым носовым платком и поправлял большие круглые очки.
– Товарищ…
– Керженцев Платон Михайлович. Председатель радиокомитета. – Мужчина пожал поданную Кириллом руку. – Я категорически настаиваю на перезаписи.
– Понимаете, Платон Михайлович, – Новиков широко улыбнулся, – дело в том, что времени у меня, можно сказать, совсем нет. Я вот уже пять минут как должен быть в дороге, так как в НИИ связи РККА тоже желают что-то переделать. Так что если есть желание, наложите оркестр поверх голоса.
– Но голос… – жалобно воскликнул председатель радиокомитета…
– Стоп. – Новиков, уже собиравшийся надевать шинель, остановился. – А на что вы пишете?
– Сейчас, товарищ майор госбезопасности. – Маленький, подвижный, словно шарик ртути, мужчина лет тридцати подхватил Кирилла под руку и потащил в тонстудию.
– Вот. – Он с гордостью показал на внушительный агрегат с массой каких-то рычажков, кнопок и двумя огромными бобинами. – Немецкий агрегат «Магнетофон Ка – один»[64].
– Включи. – Новиков хмуро кивнул на агрегат и через минуту услышал собственный голос в сопровождении таких хрипов и шумов, словно он пел на лесопильной фабрике.
– Выключи. – Он печально покачал головой, кивнул технику и вышел из тонстудии.
– Значит, так, товарищ Керженцев, – Кирилл вздохнул, – я сейчас еду в НИИ связи и там обсужу вашу проблему. Такое качество записи советскому народу не нужно. А как сохранить голос товарища Сталина для потомков? С таким-то шумом и треском? Это никуда не годится.
– А как же ваша запись? – несколько растерянно спросил Платон Михайлович.
– Делайте что хотите, – отрезал майор и решительным шагом вышел из студии.
Москва, Кремль
Сталин закурил и поднял телефонную трубку:
– Соедините меня с наркомом внудел… – и почти без паузы: – Лаврентий? А скажи мне, дорогой, приглашение для Новикова на торжественное заседание Центрального комитета по случаю Нового года уже выписали? Да? Очень хорошо, – но голос его не предвещал ничего хорошего.
После небольшой паузы, во время которой он докурил свою трубку, Иосиф Виссарионович продолжил:
– Ты ведь член ЦК, Лаврентий, я не ошибаюсь? Нет? Очень хорошо… Значит, повестку и тезисы заседания тебе передали? Молодцы… А скажи мне, дорогой, что там стоит в пункте пятом, после слова «разное», а? Совсем хорошо, дорогой! Значит, ты помнишь, что третьим подпунктом повестки в пункте «разное» стоит обсуждение и прием в кандидаты в члены ЦК, правильно? А кто у нас новые кандидатуры, помнишь? Ай, молодец, все помнишь, умница такой! Чкалов и Новиков, да. – Вождь замолчал, тщательно вычистил