не было во дворце. Когда он появился, чтобы выполнять свои обязанности, его не пропустили. Он настойчиво стал требовать пропуска и подал письменное заявление во Временное правительство. Но его отклонили. Вот его показания:
«Временное правительство не позволило мне остаться при государях. Отказ, я это очень хорошо это помню, имел подписи пяти министров. Не припомню теперь, каких именно, но точно их было именно пять, причем из моего ходатайства было видно, что я преподаю науки детям. Мне, англичанину, это было смешно».
И все же Гиббсу удалось получить разрешение жить в Сибири вместе с Императорской семьей. Вот его показания:
«Я приехал в Тобольск сам. Я хотел быть при государях, так как я остался им предан. Это было в час дня. Я был принят Императором в его кабинете, где находились Императрица и Алексей Николаевич. Я был очень рад их видеть, и они были рады меня видеть. Императрица в это время уже понимала, что не все, кого она считала преданными, оказались таковыми… Например, граф Граббе во время революции убежал от них на Кавказ».
§ 3
Я нахожу необходимым подробно изучить поведение в Царском Селе тех, кто имел власть над Императорской семьей в первые месяцы революции.
Поначалу, когда вся семья соединилась в Царском Селе, это были первый революционный дворцовый комендант Коцебу и новый комендант гарнизона Кобылинский.
Ротмистр Коцебу, офицер уланского Ее Величества полка, был назначен на этот пост генералом Корниловым на следующий день после смены режима, до приезда в Царское Село Керенского. Из всех свидетельств следует, что Коцебу служил не революции, а Императорской семье. Но он не был искушен в этом деле и не учел настроения дворцовой прислуги. А она следила за ним, когда он сидел и беседовал с Вырубовой по-английски. Плюс прислуга подсмотрела, что он передает государям письма, не вскрывая их. В результате, последовал донос, по итогам которого Корнилов приказал не пускать больше Коцебу во дворец.
Он был временно заменен на Кобылинского, а затем комендантом был назначен Коровиченко, работавший до войны адвокатом. Во время войны он был мобилизован и приписан к одному из полков, охранявших Финляндию, причем в чине полковника. Он принадлежал к той же партии, что и Керенский, был связан с ним личными и профессиональными узами, а посему был в полном смысле слова «оком» Керенского во дворце.
Каково же было его отношение к государям? По данным следствия, основанным на свидетельских показаниях всех названных выше лиц, невозможно не признать, что выбор Коровиченко не стал бедой для Императорской семьи. Он старался, в меру возможности, сделать заключение не столь стеснительным. И тем не менее он не пользовался симпатиями. Он не имел никакой привычки нахождения в среде, в которой оказался, и многого не понимал. Он казался грубым, бестактным, плохо воспитанным. Передавая одной из великих княжон распечатанное им же письмо, он добавлял: «Такая-то персона пишет вам тот-то». Узнав из чтения писем великих княжон слова, которые они