ухо, отчего у меня мурашки побежали по телу.
– Там кто-то в углу слева, видишь, – шептала она, – смотрит на нас, мне кажется, это тот самый парень, что всё никак не мог отвязаться от меня, помнишь? – Я, не качая головой, поднял взгляд и посмотрел в тот угол, где находился объект; там и вправду стоял юноша, даже могу сказать, мужчина и смотрел на мою спутницу нехорошим взглядом, но и не взглядом насильника.
Это был взгляд, выражающий сомнение, а может, и нет. Но что было ясно – что он последует за нами. Я повернул голову к ней, посмотрев в её лицо, в глаза, я не увидел там ни паники, ни страха, но и ни мольбы о помощи, там было пусто и устало.
А может, она так хорошо научилась скрывать свои чувства? Но сейчас не об этом стоит думать, через остановку нам выходить, а мне совсем не хотелось, чтоб этот тип, кем бы он ни был, преследовал нас, да и драться с ним мне также не хотелось без причины.
– Слушай, я не знаю, тот это или не тот… – Я осекся, потому что она начала мило мне улыбаться, при этом глаза её были холодны.
– Подыграй мне, – не переставая улыбаться, сказала она мне. – Пусть думает, что мы вместе… – попросила она.
– Конечно, милая, – громко сказал я, потому что мы подъехали к очередной станции метрополитена. – Карамельное?
– Да, – сияя, сказала она и прижалась ко мне. Я обнял её, стараясь, чтобы это выглядело естественно.
– Спасибо, – шепнула она мне на ухо.
– Мне думается, лучше нам не ходить сейчас на набережную, потому что он последует за нами.
– Это точно.
– Пойдём в другую сторону, от неё.
– Там есть рынок.
– Сольёмся с толпой.
– И сбежим от него.
– Хорошо, что ты не ярко оделась, – сказал я и осёкся, почувствовав, как она напряглась в моих руках. Поднявшись, она отстранилась от меня. Мы подъезжали к остановке, встав с мест, мы подошли к дверям, она взяла меня за руку, крепко стиснула пальцы, давая понять, что она готова бежать. Я сжал в ответ её пальчики, говоря, что я её понял.
Не смотря друг на друга, мы обменялись взглядами в отражении стёкол дверей вагона. Она показала, что тот мужик в углу все ещё сверлит нас взглядом. Тут она побледнела, я не понял отчего, но было уже неважно, потому что не успели двери открыться, как она сиганула из вагона, увлекая меня за собой.
Перепрыгивая через две ступени, мы выбежали из толпы, что шла вниз по той же лестнице, толкнув стеклянные двери, побежали к рынку, что был недалеко от метро. От быстрого бега я начал задыхаться, ибо всегда имел, почти со школьного возраста, обструктивный бронхит, который сказывался при таких гонках очень неприятным ощущением удушья и кашлем.
Остановившись где-то в ряду посуды, она отпустила мою руку и полезла в карман пальто, достав мобильник, посмотрела на пропущенный вызов.
– Это был он, – сказала она. – Гад! – В сердцах выкрикнула она, топнула ножкой. Затем, переведя на меня свой взгляд, спросила:
– Тебе плохо?
Нагнувшись ко мне, она непроизвольно потянула ко мне руки, затем, опомнившись, опустила их, смотрела