И готовься кукарекать на свидании с очкастой Царевой, на которое пойдешь после того, как на груди набьешь ее портрет…
– Чего-чего? – возмутился Ярик. – Это и есть твое желание? Ты сейчас сам закукарекаешь…
Мы стали лениво переругиваться. В какой-то момент мне надоело спорить. Дико захотелось спать. Я пытался уснуть, ворочаясь в кресле-мешке, с мыслью о том, что заключать пари с похмелья в полседьмого утра – не самая удачная идея. В это время Ярослав уже храпел, лежа на своей кровати, заваленной вещами из его прошлой несчастливой жизни.
Глава третья
Петька передал мне под столом еще одну чесночную гренку. Втайне от Царевой. Я в знак благодарности с силой пнула друга ногой. Петя сделал страшные глаза, что, наверное, означало: Горошкина, ты ужасный человек! И больше от меня ничего никогда в жизни не получишь…
Я тяну гренку ко рту. Она такая теплая, хрустящая… Конечно, от меня потом за версту будет разить чесноком. Ну и что? Что ж мне, целоваться, что ли, с кем-то?
Внезапно я встречаюсь взглядом с симпатичным парнем. Почему-то не могу рассмотреть его лицо как следует… Сердце бешено стучит где-то в горле, и в голове немного шумит. Может, это от мартини? Я вижу только его глаза. Карие. Очень глубокие. Бездонные.
Этот парень подходит к нашему столику и, нагнувшись к моему лицу, негромко произносит:
– Ты пахнешь, как любовь. Ты – сумасшествие с первого взгляда.
– Что, простите? – переспрашиваю я. Во рту пересохло. – Это вы мне?
– Ты пахнешь шоколадом. Пахнешь, как цветы… – продолжает парень, не отводя от меня взгляд. И я таю, как ванильное мороженое, которое в сорокаградусную жару оставил на скамейке какой-то непутевый ребенок.
– Пахнешь, как мечты, воплощаемые с нуля. Пахнешь, как желание – чистое животное желание…
– Прошу, не останавливайтесь! – говорю парню, позабыв даже о жирной вкусной гренке в руках.
– Ты пахнешь на шестнадцать. Ты, как первое свидание…
Внезапно парень начинает исчезать. Прямо на моих глазах становится полупрозрачным.
– Эй, здрасте, приехали! – возмущаюсь я. – Вы куда это? А дальше?..
А дальше я понимаю, что это был всего лишь сон. И парень проговаривал слова из песни, которая стояла на звонке. Трубка, вибрируя на полу около кровати, продолжала скандировать:
«Ты пахнешь так, что ты пьянишь. Пахнешь, как незабываемый движ…»
Я схватила телефон и сердито гаркнула:
– Слушаю!
– Ой, Горошкина! – тут же отозвалась Ксеня. – Ты че так орешь? Не в духе, что ли? Спишь?
Я почувствовала, что щеки горят от смущения. Это после странного, но очень приятного сна.
– Конечно, сплю! Суббота! Как бы выходной!
– Как бы выходной, значит? А про пари наше ты не забыла? Мы ж договаривались с самого утра подготовку начать! Давай дуй в квартиру Насти!
Ксеня так быстро трещала, что и слово не давала вставить. Я откинула одеяло, подошла к окну и открыла жалюзи. Тут же в комнату проник ласковый солнечный свет. Во дворе