отговорить султана от того, чтобы наделить Селима подобными полномочиями. Она заявила, что младший сын Баязета – слабоумный, которому нельзя доверять управление Магнесией. Но правитель Османской империи решил, что его вторая супруга просто ревнует. Он не подозревал, что те немногие – по пальцам перечесть – встречи Бесмы с Селимом были обставлены Хаджи-беем таким образом, чтобы мальчик действительно показался ей совершенным тупицей. Это было частью плана хитроумного аги, добивавшегося того, чтобы сына Кесем сочли неопасным и сбросили со счетов.
В Магнесии же Селим был свободен и мог оставаться самим собой, поскольку Бесма была настолько убеждена в его слабоумии, что даже не стала засылать к нему соглядатаев. В результате младший сын султана, когда-то робкий и нерешительный мальчик, превратился в сильного и уверенного в себе юношу. Ученые выучили его на славу, и правил он справедливо, строго соблюдая законы империи и мусульманской веры.
Хаджи-бей также был хорошим учителем. Медленно и осторожно готовил он почву для успеха своего дела. К тому же, Селиму сопутствовала удача. Счастливый случай помог ему завоевать преданность крымских татар, когда он спас жизнь одному из их вождей – тот в это время находился в Турции с визитом. Благодарный хан вернулся домой, вознося хвалы молодому турку, и в дар ему отправил два отряда татарских всадников, ставших его личной охраной.
Селим стал мужчиной, но, в отличие от большинства турецких принцев своего возраста, романтических связей он пока не заводил. Тем не менее Хаджи-бей и Кесем решили, что время пришло. Их не по годам серьезный воспитанник должен был узнать и эту сторону жизни. Семнадцатилетний Селим отлично сознавал всю серьезность своего положения и поэтому не удивился, когда мать и ага объяснили ему, что у него пока не должно быть детей.
– В такое время женщины и дети сделают тебя уязвимым – они станут мишенью для интриг коварной Бесмы… Когда же мы упрочим твое положение при дворе султана и найдем правильных девушек, тогда, Селим – и только тогда! – у тебя могут быть сыновья, – говорил Хаджи-бей. – А пока, если захочешь женщину, тебе стоит только дать знать – и к твоим услугам будут самые красивые и опытные наложницы, разумеется – бесплодные, поэтому тебе нечего будет опасаться.
Принц подчинился, поскольку безоговорочно доверял и матери, и аге. Когда же до столицы дошли слухи о неуемных аппетитах Селима, Бесма сначала ужаснулась, а потом принялась злорадствовать – время-то шло, но ни один ребенок не родился. Не догадываясь о том, что Селим берет на свое ложе исключительно бесплодных женщин, она успокаивала своего сына Ахмеда:
– У твоего братца семя – что морская вода. Новой жизни ему не породить!
Шли годы, и вскоре после того, как Селиму исполнилось двадцать четыре, Кесем тяжело занемогла. О ее болезни дали знать аге, который поспешил из Константинополя в Магнесию. Вид больной Кесем поразил Хаджи-бея. Не было сомнений в том, что она умирала, да и сама Кесем прекрасно это понимала.
– Я знаю, мой старый друг, мой конец близок… – пробормотала она.
Слезы брызнули