надеялась, что одно из лучших собраний сочинений во всей державе поможет найти ответ на вопрос о сущности силы, что мне досталась от батюшки.
Мы прошли еще несколько пролетов, комнат, залов и холлов, прежде, чем добрались до крыла прислуги. Тетушка Мариша достала из кармана пригоршню разноцветных камушков и предложила:
– Выбирай.
– Что это?
– Ключ от комнаты.
Я лишь слышала о магических ключах-кристаллах, но батюшка не поощрял артефакты, а потому в нашем доме таких не водилось. Выбрав красный, я назвалась полным именем. Тетушка приложила камушек к выемке возле двери и, после того, как по косяку прошелся красноватый туман, объявила:
– Твои покои. Открыть сможешь лишь ты и хозяин, разумеется. Открывай.
– Лайнэ Валентайн.
По двери, словно по озерной глади, прошлась красноватая рябь, и ручка-крючок опустилась вниз. С полуулыбкой я взялась за нее и вошла внутрь, испытывая легкое волнение.
Все тот же холод, что и в остальных частях замках. Но, в отличие от других мест, здесь имелся камин.
Комната, в которой предстояло жить, мне понравилась. По дворянским меркам довольно скромная, а по деревенским – богатая. На стенах – бумажные обои с морозными васильками, на полу белый ковер, потрепанный временем, но придающий комнате домашний уют. На окнах грубые синие занавески, такого же цвета одеяло на кровати, поверх которого пяльцы с незаконченной вышивкой маков. Я вмиг утратила интерес к убранству комнаты, в которой имелось все необходимое для жизни, и аккуратно взяла чужую работу.
– Красиво, – провела пальчиками по шершавым крестикам вышивки, вспоминая, как сама когда-то могла часами напролет вышивать в саду, наблюдая, как резвятся на солнце отцовские псы. Ткань была покрыта слоем пыли, но я могла ее легко очистить.
– Ой, это, должно быть, от предыдущей служанки осталось, – тетушка Мариша подошла ближе, разглядывая вышивку. – Точно от нее. Я уберу…
– А можно… можно оставить? Я так давно не вышивала, что пальцы ломит от желания продолжить эту картину. Пожалуйста, тетушка!
– А, – отмахнулась она, – все равно за ней никто уже не вернется. Вышивай, коли умеешь да нравится. Только никому не показывай и из комнаты не выноси, – добавила она изменившимся голосом.
– Хозяин не одобряет занятия слуг?
Но тетушка ничего не ответила. Я положила вышивку на туалетный столик, где заметила еще одну вещицу предыдущей хозяйки.
– Это она? – подняла нарисованный портрет женщины. Короткая стрижка, такое же синее платье, как на мне, только с белым воротничком. Красивые зеленые глаза, полные жизни, смотрели на меня с надеждой. – Очень красивая.
– Да что же это такое?! – возмутилась Мариша, забирая из моих рук портрет. – Сделаю выговор Летиции. Она должна была убрать эту комнату к приезду Латиши, но, видимо, опять предпочла провести время с конюхом! Уж я ей устрою! Пойдем, найдем для тебя другую…
– Не стоит, – я остановила женщину,