Да и в лес хочется пойти больше всего на свете…
И вот как-то раз, стою я на участке в подобных размышлениях и совсем было собралась махнуть на все рукой и пойти по грибы, как ко мне явилась неожиданная гостья – супруга моего дядюшки. Характер у нее, надо заметить, не сахарный: Любовь Петровна слывет чуть ли не самой упрямой и крикливой бабой во всей волости. Но вот огородница она замечательная, кажется, нет в природе того растения, которое она не смогла бы на своем участке выпестовать (разве что какие тропические экзоты).
– Здорово, красавица, – гаркнула она с порога, и я поняла, что леса мне в этот день уже не видать. – Что-то ты бледная, даже зеленая какая-то, совсем в своем Питере закисла. Зря ты всегда от молочка козьего нос воротишь, тебе полезно. Ну ладно, не хочешь – не надо. А я тебе лучше пион дам, посади-ка у себя на участке, потом будешь заваривать, нервы поправлять, а то маманя твоя говорила, шалят они у тебя. В общем, собирайся прямо сейчас, поедем ко мне за пионом.
Мне совсем не хотелось вместо леса тащиться в поселок, но волшебное слово «пион» сделало свое дело: вспомнился бабушкин сад, огромные благоухающие цветы, детство.
И вот мы уже во владениях Любовь Петровны, она ведет меня к своим пионам, и я останавливаюсь в замешательстве. Конечно, для цветения сейчас не сезон, но и «ботва» не похожа на то, что когда-то росло у нас.
– Люба, а это точно пионы? Что-то кусты какие-то не такие.
– Да точно, точно, не знаю я, что ли, что у меня где растет? Сейчас картинку принесу.
Она ушла в дом и вскоре вернулась с журналом и парой любительских фотографий. Ох, каким же было мое разочарование в тот момент. Вместо роскошных пурпурных шапок на этом пионе были хоть и большие, но жиденькие, всего в пять лепестков, розоватые цветы.
– Знаешь, Люба, я пойду, пожалуй. Не хочется мне что-то сегодня сажать пионы. Давай как-нибудь в другой раз.
– Что это ты? – удивилась она. – Куда торопишься? Чайник, вроде, на плите не оставляла, дверь заперла, так что посиди-ка у меня, а я тебе про этот цветочек расскажу. Он у меня, между прочим, не простой. Я семена прямо с Алтая привезла, от сестры. Там его корнем от чего только не лечатся. Кстати, название-то его ты, верно, слышала – марьин корень – вроде как нам, бабам, хорошо помогает от всяких там, ну, сама понимаешь, от чего. И настойку успокоительную, которая в аптеке, тоже из него делают.
– Вот и хорошо, когда мне нужно будет, я ее там и куплю.
Но не так-то просто вырваться из дома тети Любы.
– Сиди-сиди, что суетишься, как блоха. Ты меня послушай. Настойка настойкой, но его не только так пьют. Можно отвар делать, можно к другим травкам добавлять при разных заразных-незаразных. И от ревматизма, и от поноса, и от желудочной боли, говорят, помогает. А сестра рассказывала, к ним китаец приезжал, мужичков от слабости лечил. Сама понимаешь, в каком месте у них слабости бывают, – тут старая охальница мне подмигнула.
– Да мне-то это на что?!
– А мало ли,