на макушке в пучок.
– Что нас ждет на обед? – уже из-за стола, накрытого яркой цветастой клеенкой, куда по-хозяйски успел усесться, поинтересовался Леха.
– Борщ, – ответила Мария. – И еще жаркое из кабанятины. Мясо свеженькое, утром на рынке взяла. Будете? – обратилась она ко мне.
– Конечно, буду! – с энтузиазмом ответил я, взглядом ища, где бы помыть руки.
Мария его истолковала правильно.
– Вон в ту дверь пройдите, во внутренний дворик. Рукомойник там.
Он действительно там имелся. Самый обычный, из дюралюминия. «Крылатого металла», как его еще называют, поскольку с появлением дюралюминия началась новая эпоха в самолетостроении.
Дворик оказался крохотным и практически полностью был закрыт от палящих лучей местного светила тентом, представляющим собой огромный баннер, рекламирующий фирму – продавца фаянсовой сантехники.
«Странное дело, – моя руки, размышлял я. – Создается такое впечатление, что, когда здесь объявились люди, этот мир уже представлял собой огромную помойку. Ну не с собой же они все это сюда принесли? Хотя что удивительного: люди здесь подобрались отнюдь не цвет общества, насколько мне удалось понять. Впрочем, и я от них ничем не отличаюсь».
Борщ оказался восхитительным. И дело даже не в том, что за последние двое суток мне удалось лишь перекусить банкой говяжьей тушенки, выменянной на местном блошином рынке на часы. Вещь, как мне тогда казалось, в этом мире абсолютно бесполезную, поскольку период обращения планеты вокруг светила занимал куда больше времени, чем у Земли. Примерно на треть.
Леха не солгал: готовить Мария умела. Борщ был наваристым, мяса хватало, и даже то, что капусту в нем заменило какое-то местное растение, а свекла отсутствовала вовсе, на его вкус нисколько не повлияло. Картошка была пусть и с легким непонятным привкусом, но нисколько не противным, и даже в чем-то пикантным.
Глядя на Марию, без труда можно было понять: ей не терпится о чем-то спросить, но она ждет, пока я поем. Какой он будет, вопрос, тоже не представляло труда догадаться: как там, на Земле? Это интересовало всех без исключения, как только они признавали во мне новичка. Что изменилось? Какие новости? Что вообще говорят и пишут?
А что там может быть нового, на Земле? Там все как и всегда. Часть людей упрямо продолжают верить в чудо. Только чудеса у всех разные. Кому-то верится, что однажды придет такой правитель, который решит все его проблемы. Решит в одночасье, всего-то издав десяток-другой нужных законов. Кто-то надеется обмануть судьбу и все пытается вытащить счастливый лотерейный билетик, что бы тот собой ни представлял. Кое-кто мечтает прогнуть мир под себя.
Есть и другие, которые отчетливо понимают, что, как поется в одной известной песенке, мир действительно прогнется под каждым. Но прогнется только однажды и всего-то на двухметровую глубину. И потому они принимают мир таким, каков он есть, и лишь старательно пытаются в него вписаться. Такие люди и становятся самыми успешными. Правда, все имеет свою цену, и в связи с этим им приходится