Марина назвала марку фирмы, изготовившей этот свитер. – Его надо шиворот навыворот носить, чтоб все этикетку видели! Умрут от зависти.
– Ни фига себе! Я, считай, уже умерла. – Ляля присвистнула. – У них носки шёлковые практически по пятьдесят тысяч. Петюне как-то сертификат подарили.
– На носки?
– На пятьдесят тысяч. Можно потратить у них в магазине. Вот. Мы носки купили и галстук, как у президента. Один в один. Так то, когда было! Тогда доллар в два раза дешевле стоил. Так что теперь точно только носки на такие деньги и купишь. Петюня, конечно, хотел ещё денег добавить и уже купить чего-то посущественней, но я его быстро оттуда увела. Терпеть не могу, когда людей за дураков держат.
– Сколько ж этот свитер стоит? Надо зайти посмотреть.
– Зачем? Чтобы узнать за какие деньги ты отдалась московскому командировочному? Так сказать, получить представление о расценках. Чтоб потом уже брать по прейскуранту.
– Ляля! Вот ты дура! Злая причём. Мне муж изменяет, ты не забыла?
– Подумаешь! Они все изменяют. Так устроены. Самцы.
– И Петюня твой?
– И Петюня! Устроен так же, тютелька в тютельку. Только кто ж ему позволит изменять?
– А как ты не позволишь? Он у тебя каждый день на работу вроде ходит, а там секретарши разные и бухгалтерши молоденькие. Сплошное искушение. Он, конечно, не прекрасный принц, но мужчина вроде состоятельный хотя бы с виду.
– А я в отличие от тебя про простатит сказки слушать не буду. Отведу к врачу, анализы проверю и прибью, если что. Он это знает и боится.
– Ага! Мечта всей жизни! Тебе такое надо? Боится, поэтому любит тебя изо всех сил. Но это, ладно, дело десятое, каждому своё. Петюню твоего прибить ещё можно, ты иди, попробуй Рукожопа моего стукни. Я ему про развод, а он мне кукиш под нос. Говорит, изменял, изменяю и буду изменять, а ты сиди дома и внуков нянчи.
– Так и сказал?
– Практически.
– Вот козёл.
– А я тебе что говорю?
– Кто козёл, где козёл? – В дверях показался Виктор. – Завтракать дадут?
– Дадут, дадут! – Ляля расплылась в счастливой улыбке. – Садись за стол. Как спалось?
– Хорошо, как в море. Так же тихо. А где Петюня?
– Петюня уже позавтракал и пошёл в правление ругаться насчёт снегоуборки. Каждую зиму одно и то же. Деньги платим, а убирают через пень колоду.
– А где Окологазпром?
– Кто поминал Газпром всуе? – В помещение ввалился Рукожоп. – Каши хочу!
– Помяни чёрта он и явится, – тихо заметила Марина, делая себе ещё чашку «американо».
Надо же, как тихо подкрался, мерзавец, даже и не звенело ничего, пока раздевался в прихожей. Марина уже начала подозревать, что именно там у него постоянно звенит.
– Сейчас-сейчас, – закудахтала Ляля, накладывая Рукожопу кашу.
– А мне каши? – попросил Виктор.
– И тебе, разумеется.
Мужчины застучали ложками, а довольная Ляля уселась напротив любоваться, как они едят. Ну, да! Нет ничего приятней, когда приготовленная тобой еда улетает