– но быстро привыкли…
Женились на цыганках знаменитый поэт Афанасий Фет, князь Масальский и князь Витгенштейн, миллионеры вроде уральского горнозаводчика Нечаев, а в роду графов Толстых даже двое сразу – брат писателя Сергей Николаевич, и дядя – печально известный Федор-Американец. (Определенно семейство это с большими странностями!)
И не про одного великого князя шутили что в Новой Деревне – цыганской слободке под Петербургом бегает немало детей на него похожих.
Отец Вероники – Роман Антонов князем или графом впрочем не был. Был он сыном небогатого костромского помещика – офицера войны 1812 года и венгерской певицы привезенной им из заграничного похода.
Рано потерял родителей – холера… В свой срок окончил школу гвардейских подпрапорщиков и поступил в драгуны не думая ни о чем ином как служить царю и Отечеству до смерти…
Служба молодого поручика закончилась быстро – в 1849 году в венгерском походе в Трансильвании – когда он отказался выполнять приказ. Никакой «голос крови» про который любят рассуждать немцы тут был не причем. Просто однажды его батальонный командир приказал ему расстрелять пленных гайдуков.
На что Роман Степанович возмущенно ответил:
– В бою убью столько врагов, сколько рука рубить не устанет! Но это пленные и я не могу…
Пленных само собой все равно расстреляли, а сам поручик Антонов отделался (особенно по николаевским временам) легко – отставка без мундира – как ни крути, а дело то было щепетильное, так что шума предпочли не поднимать.
(Был опять же слушок что зверство батальонного объяснялось тем что в том бою погиб его адъютант также являвшийся и любовником)
Ушедший на службу восторженным юношей Антонов вернулся домой угрюмым и опустошенным человеком.
От скуки занялся небольшим конным заводом бывшим при имении, и на удивление довольно быстро поднял дело.
Жил бирюком, избегал гостеваний у соседей и пирушек, осенних и зимних охот… А весь кураж выпускал несколько раз в год на ярмарках куда гонял табуны вместе со своими мужиками – такими же угрюмыми лихими людьми не боявшимися ни Бога ни черта – только своего дикого барина. Так дожил он до сорока без малого лет, пока однажды как-то раз остановился поблизости от Антоновки табор цыганского барона Гурия Селиванова. А с ними – и младшая его дочь – Аглая. Хоть и не было той шестнадцати еще, но уже прославилась она – не только как красавица из красавиц, но и как знаменитая конокрадка. Говорила молва что не хитростью ли ловкостью, но какими-то неведомыми цыганскими чарами приманивает и угоняет она лошадей – хоть из охраняемый конюшен сводит, хоть из табунов на вольном выпасе – даже на глазах у десятка сторожей… Ни разу не оставляла она никаких улик и всегда выходила сухая из воды. И не диво что дерзкая девка нацелилась на стада Антонова! Как то подобралась в одиночку к пасущимся в ночном коням и повела их за собой, пока пастухи задремали… Все да не все… Уже было свела Аглая коней да примчались вызванные подпаском