в гости.
Автомобилям перемывают кости,
Препарируют брюшину и дыханье.
Ковбойские шляпы – георгиевские ленты,
как встреча на Эльбе.
«Ландыши» из ЗИСа, лайковые перчатки,
Время шаги печатает,
далекое становится близким.
В зеркале заднего вида,
по асфальту шурша,
движется чудаковатая с виду
автомобильного века душа.
«Я ОТВЕЧАЮ ЗА КРОВЬ И ГЕНЕТИЧЕСКИЙ КОД…»
Графика Павла Жилянина
Я отвечаю за кровь и генетической код…
Я отвечаю за кровь и генетической код
(состав, проценты и доли).
Я отвечаю за распятие и за Исход,
за килограммы слов и за тонны боли.
Я отвечаю за Библию и за Коран,
возможно, еще немного за Агни-йогу.
Я отвечаю за Второй и за Первый Храм,
и за дорогу к Третьему,
лишь за дорогу…
Я отвечаю за «Одиссею»,
Хиросиму, Эйнштейна, Моисея.
Я отвечаю от рождения до могилы
за бессилье и направление силы.
Я отвечаю за дела и мысли,
за всё, что от меня зависит.
Но, вернувшись в начало,
за кровь и генетический код
я не отвечаю…
Суббота – не время для плача
Единственный член Союза белорусских
писателей Григорий Релес,
всю жизнь писавший на идише,
просил своих гостей:
«Друзья, а теперь давайте поговорим
немножко на идише»
Я сбиваюсь со счета,
суббота —
не время для плача.
Нет следов
на камнях,
и грошовая сдача
заменила наследство.
Горят мои детские книжки,
говорите аф идиш…
Как пес-полукровка
я не помню родни.
Костью в горле застряли
слова, и неловко
царапают память они.
«Маме лошн» не знает меня,
но, в наследство вступая,
шевелю непослушно губами:
«Прости и прими…»
Мою колыбель раскачивал ветер…
Графика Павла Жилянина
Мою колыбель раскачивал ветер,
неустойчиво теплый сменялся суровым,
казался безмерно далеким пятьдесят третий,
хоть порою сквозило стужей сорок восьмого.
Поколение выживших, выполняя заветы,
плодилось и размножалось. Над керогазом
сохли пеленки, а обсуждали при этом
спутник, проткнувший небо антенным жалом.
Полстолетия вместило столько поколений
компьютерных, что не хватит пальцев.
Окружены информацией, пролетающей мимо,
мы стоим на пороге будущего, где пялится
из пробирки геном Буратино.
С головами, повернутыми строго против
движения времени и фортуны,
мы