духовная одичалость, лагерная уголовная привычка выживать в одиночку, за счёт слабого, подмена благородного самоуважения лакейской услужливостью к высшим и чванливостью сатрапа – к низшим и, наконец, икона сатаны в душе – неистребимая привычка врать по поводу и без повода, для красного словца. Остатки благородных чувств, обрывки нравственных принципов сохранились у одних в большей, у других – в меньшей степени, только как реликты прошлой, нормальной эпохи. Невиданный социальный эксперимент, начатый Лениным, привел к полному разрушению русского общества и глубочайшей деградации подсоветского человека, превратившегося к концу советского режима в человекообразное существо, самоназвавшееся «совком». <…>
Опросы последних лет демонстрируют ясную тенденцию роста симпатий к Сталину и Ленину в российском обществе. Но голос народа вовсе не есть в этом случае глас Божий. Скорее, это – голос душевнобольного или заложника, страдающего Стокгольмским синдромом. <…>
После 70 лет ленинского эксперимента мы стали намного смирнее колумбийцев и покорней бразильцев. И надежды на освобождение народной души почти нет.
А. Зубов
В конце июля—начале августа 2014 года Левада-центр и ВЦИОМ провели опросы общественного мнения по вопросу «Кто несет ответственность за гибель малайзийского Боинга МН17?» <…>
Ответственность российских военных за гибель МН17 признавал только 1% от числа опрошенных в России.
Аналогичный опрос общественного мнения в Эстонии по заказу Фонда открытой Эстонии провела социологическая компания Saar Poll OU, причём она это сделала для двух групп респондентов – для этнических эстонцев и неэстонцев. Опрос был проведён практически в одно и то же время с российскими обследованиями, с подобной же формулировкой вопроса. <…>
По его данным видно, что:
1. Наблюдается качественный разрыв в оценках виновности между эстонцами и неэстонцами. Например, российское правительство/российских военных считали виновными в гибели МН17 в среднем 5% неэстонцев и 31% эстонцев.
2. Этот качественный разрыв частично объясняется различиями в медиамирах двух этнических групп населения, т.е. в разнице получаемой ими информации/пропаганды/дезинформации.
3. В то же время полностью объяснить этот качественный разрыв только разницей в медиамирах невозможно. Один из важнейших факторов, обусловливающих устойчивость оценок виновности тех или иных субъектов, в большой степени предопределен картиной мира, сложившейся у респондентов заранее, оказывающейся затем весьма устойчивой, ригидной, слабо подверженной воздействию новой информации. Этот фактор можно назвать ЭРУ – эффектом религиозной убежденности. <…>
Информационный поток (источники информации, пропаганда, дезинформация) хотя и играет заметную роль в формировании общественных оценок, всё же не является определяющим, тем более единственным фактором. Это свидетельствует о том, что, судя по всему, более важным фактором, определяющим мнение русских по этому