гости приезжала, даже при слове «писька» морщилась, как будто говна кусочек на бутерброд ей намазали, вместо чёрной икры.
Потом он позвонил Ане на работу и, представившись её мужем, сказал, что она в этом ёбаном шапито больше не работает. Ибо, ну его нахуй работать в организации, где начальник – пассивный пидорас и копрофаг, главбух пиздит деньги и ебётся с клерками, а их секретарша – проститутка на пенсии. Сказать, что они удивились, это как сказать, что в пизде Вупи Голдберг немного пасмурно.
Затем он тщательно разрисовал ржавым гвоздём её четырёхколёсный пепелац граффити, в стиле «умри в корчах, мудоблядская твареёбина», и перечислил все деньги с их карты на счета благотворительных организаций. Пусть теперь, сука, при разводе отсуживает эти бабки у Гринписа, фонда «Обожжённые зоной» и адвентистов седьмого дня, сказал он себе, радостно потирая при этом руки.
И в довершение всего, он пошёл к своей горячо обожаемой тёще, Тамаре Фёдоровне. Когда эта ничего не подозревающая женщина открыла дверь и, глядя на его обезумевший ебальник, недоумённо раззявила снабжённый искусственной челюстью пищеприёмник:
– Максимушка, а што такое случилось?
Он ей сказал, что такое случилось. Что её Аничка – ёбаная блядь, и она сама старая ёбаная блядь, раз вырастила такую дочь. И её мама тоже ёбаная блядь, и все они ёбаные бляди, и очень странно, что это не записано у них в паспорте вместо фамилии. А потом он сделал то, о чём мечтал с самого момента регистрации в ЗАГСе. Он чётко провёл ей двоечку точно в челюсть. Когда туша гулко рухнула на пол, Макс пнул её пару раз ногами, а потом расстегнул ширинку и помочился на голову пожилой одинокой женщине, громко напевая популярную отечественную рок-композицию «Я свободен… я забыл, что значит страх… я свободен, словно птица в небесах». Оставалась кульминация. Навестить Анечку и поговорить лицом к лицу с этой коварной блядиной, так бездарно пустившей по пизде их семейную ячейку.
Поднявшись к себе на лестничную площадку, Макс нажал кнопку звонка. В этот момент распахнулась дверь соседней квартиры алкоголика дяди Коли, из которой выскочил с наглухо зашторенным бинтами монитором Анзор. Следом за ним выбежала приятная девушка, которая чмокнула его в щёку и заскочила обратно. Анзор, увидев Макса, несмотря на то, что мусульманин, трижды перекрестился, шарахнулся в сторону и шустро съебался вниз по лестнице. А Макс стоял, слушая, как жена открывает дверь изнутри, вспоминая, как ещё вчера она ему говорила, что дядя Коля неожиданно сдал свою квартиру какой-то молодой семейной паре, а сам уехал на дачу культивировать ромашки и кабачки.
Теперь Макс сидел у меня в квартире и долго молча смотрел в одну точку. Затем он так же молча прошёл на кухню, взял топорик для рубки мяса и направился к выходу.
– Куда? – спросил я больше из любопытства.
– Искать цыганку, – ответил Макс, и закрыл за собой дверь.
Я задумчиво посмотрел на календарь и подумал:
«Хорошо, что