надо просто немного подождать. Кицунэ развернулась спиной к столу и облокотилась на него. Ну где же ты, где?
Минут через пятнадцать в зал вошёл полноватый невысокий очкарик в косухе. Кицунэ принялась осторожно изучать нового гостя. И ничего не поняла. Защит нет, а тень крыльев есть. Аура сильная, но меняет цвета и теряет мощность. Маскирующих заклятий не чувствуется, а ощущение, словно на парня кто-то очень серьёзный личину повесил. Любопытный экземпляр. Очень любопытный.
Очкарик огляделся, взял на стойке пива и сел за стол. Да как грамотно сел: с его позиции просматривались все входы-выходы, а столб сбоку не только не мешал, но и в случае чего послужил бы неплохим прикрытием.
Похоже, тускнеющая аура – это мимикрия. Встретил человек кого-то в метро – там кто только не шастает – и был вынужден устранять угрозу, потому и всплеск такой яркий был. А теперь аккуратно восстанавливает маскировку. Странно, что обратно защиту не поставил, но тут всякое бывает, может она маскировке мешает. Такой опытный союзник будет очень полезен. Это же настоящий подарок! Спасибо, Котик!
Кицунэ встала, машинально отряхнула обтягивающие джинсы и направилась к столику незнакомца. Разбираться с делами она любила сразу же, не откладывая в долгий ящик.
– Привет, я Кицунэ.
Дикобраз заморгал. Так с ним ещё никто никогда не знакомился, тем более красивые девушки.
Шум зала стыдливо убавил громкость, каждое негромкое её слово было слышно очень хорошо. За спиной Дикобраза шелестело, и он был уверен, что это крылья. Он смотрел в её глаза, смотрел и смотрел, боялся отвести взгляд, чтобы не пропало это волшебство. Здесь и сейчас они были только вдвоём, в отдельном пространстве, куда не было хода посторонним. Её глаза светились, но не как у кошки, а как – я поднимаюсь по солнечному лучу – как – Дикобраз помотал головой – как Фиолетовые озёра в праздничную ночь второй луны, главный колдовской праздник года….
– Дикобраз, – каркнул Дикобраз.
Он сделал большой глоток из стакана и не почувствовал вкуса.
– Ты как здесь? Смотрю, один сидишь, не говоришь ни с кем, – он понял, что почему-то перестал её интересовать, что их общее пространство куда-то пропало и вот-вот волшебство уйдёт окончательно. Он чувствовал, что срочно надо что-то сделать, вернуть её внимание, убрать в фон это дурацкое бренчание.
Концерт начался. Свет приглушили, и со сцены тягуче полились первые аккорды Riders on the storm.
– Зашёл послушать, чего там Кот насочинял, вдруг понравится. – Дикобраз остро почувствовал, что делает что-то катастрофически не то, отвечает максимально тупо и не на тот вопрос, что вот сейчас она встанет и уйдёт, а больше в его жизни никогда не будет ни фиолетовых озёр в летнюю ночь, ни крыльев, будут только бесконечно осыпающиеся стенки муравьиной ямы.
– И как, нравится? – Кицунэ повернула голову к сцене и немного откинулась, чтобы столб не мешал видеть происходящее там.
– Doors крутые. Джим Моррисон мегашаман. А тебе как? Может, ты