задрожали, и она зарыдала в голос. Она прекращала плач на полчаса, чтобы восстановить дыхание, и начинала снова, бродя по квартире в ночной сорочке, и открывая и закрывая шкафы, но, видя, что в них не осталось ни одной вещи матери, она принималась плакать с новой силой. Она пыталась осмыслить поступок матери.
Ее родители не могли найти общего языка с тех пор, как переехали в это городок, как мама говорила, медвежий угол, и она здесь изнывала от тоски и потому пропадала по вечерам, чтобы развлечься. Потому из-за этого они ссорились, и, наверно, маме все это надоело. Она давно поговаривала, что ни посмотрит, ни на что, и когда-нибудь умотает отсюда. И вот уехала. Но эти размышления никак не укладывались в голове Весты, она только знала одно, что мама ее бросила.
Краин возвращался домой, как обычно с суточного дежурства, в восемь часов вечера. Но что-то в поведении людей заступающих на смену его насторожило. Они, здороваясь с ним за руку, пристально вглядывались в его лицо, будто пытаясь прочесть его мысли. Не случилось ли что с Вестой и Веткой? – думал он, едя в автобусе, курсирующем между полком и городком. В последнее время поведение жены его угнетало, слишком уж веселая она была, несмотря на то, что веселиться не от чего было. Зарплата прежняя, кроме покупки необходимого, они не могли ничего лишнего себе позволить. Игорь мысленно усмехнулся, хотя жене каждый месяц необходимы новые вещи, на них-то и уходит львиная доля зарплаты. Про себя Игорь и не вспоминал вовсе. Работает в форме, выходных дней настолько мало, что можно обходиться из гражданских вещей одной рубашкой и парой штанов на все оставшиеся случаи жизни.
Сосед по подъезду, встретившийся ему возле дома, поздоровался, странно глядя на него, и быстро прошел мимо. Где-то на лестничной площадке третьего этажа, Игорь услышал звуки, то ли плача, то ли воя, доносящихся сверху. Только, когда он приблизился к дверям своей квартиры расположенной на пятом этаже, понял, что это детский плач. Он быстро открыл дверь своим ключом, и, шагнув за порог, крикнул:
– Веста, Веста!
– Папа, папа, – выбежала из своей комнаты его дочь в ночной сорочке с опухшим от слез лицом, и кинулась к нему.
–Что случилось, Весточка? Двойку получила? – присаживаясь на корточки, нежно спросил он.
– Мама, – всхлипнула она, обнимая его за шею и прижимаясь к нему худеньким тельцем, – мама ушла.
– О, а я думал, что серьезное произошло, – облегченно вздохнул он, еще не обращая внимания, что в прихожей отсутствуют привычные для него вещи жены, – к ночи ведь вернется.
– Нет, – завыла дочь, – она не придет, она бросила меня. Она вчера ночью ушла, когда я спала.
Только тут глаза Игоря заметили, что полка под зеркалом не ломится от женской косметики, она совершенно чиста, а под ней не стоят выстроенные в ряд женские сумочки. Его брови в удивлении приподнялись, и он оглядел прихожую, сверху донизу. Мнение, обо всем этом, он не захотел высказывать дочери и решил оставить при себе.
– Ну-ка, Веста, дай я разуюсь, – поднялся он с каменным лицом.
Девочка,