и ночью, прокручивал в голове схемы решения сложных вопросов и не позволял себе расслабиться даже вечером, сидя перед камином с бокалом вина в руке.
Сейчас пальцы на ногах Ани деревенели от холода, сводило судорогой суставы, а Паша так и не появился. Сколько прошло часов? Снова утро. Вторые сутки, а он молчит. Аня упёрлась кулаками и лбом в грубую штукатурку стены.
– Ковалёва, на выход! – Заставил дёрнуться всем телом неожиданный оклик охранника.
Аня от стены отступилась и несколько раз моргнула, пытаясь справиться с охватившим волнением. Бурное дыхание и учащённое сердцебиение, ставшие вдруг влажными ладони. Расплакаться от радости захотелось в ожидании если и не извинений, то хотя бы в предвкушении первого глотка свежего воздуха. Но как только на запястьях защёлкнулись браслеты наручников, понимание происходящего подкосило ноги. Непреодолимое по силе своей головокружение, космос перед глазами и раздражённый рёв охранника где-то на задворках сознания. Пришла в себя практически сразу от нескольких сильных ударов по щекам и брызг ледяной воды. Головная боль усилилась, а вот тошнота начала отступать.
– Куда мы идём? – Сообразила спросить, слабо улавливая несущиеся с нереальной скоростью стены с двух сторон от неё. Было ощущение, что они то готовы раздавить её, то расступаются, удаляясь на километровое расстояние друг от друга.
Не сразу поняла, что оказалась в той же допросной, в которой была вчера. Только зеркальная стена и дала ориентир. Сегодня конвоир остался за дверью. Пользуясь тем, что осталась одна, к зеркалу приблизилась, в своё отражение всматриваясь. Потёки размазанной под глазами туши, потрескавшиеся губы, нездоровая бледность на лице. Немногочисленные ссадины на плечах, о которых до этого могла лишь догадываться, разорванное в нескольких местах платье. На двери оглянулась: сегодня, видимо, её покой нарушать не спешили. В конце концов, зеркальная стена и несколько камер видеонаблюдения позволяли контролировать ситуацию, не угнетая своим присутствием.
– По-моему, её не интересует ничего кроме потёкшего макияжа и испорченного платья. Андрей… ты увлёкся.
Москвич вскинул недовольный взгляд на собеседника и красноречиво поджал губы. Евгений Самолётов. Специалист судебно-медицинской экспертизы. Вместе приехали. Вместе были назначены на дело.
– Согласись, хладнокровные убийцы ведут себя несколько иначе. Замыкаются, отрицая любое существование жизни на земле либо, наоборот, сыплют шутками и прибаутками, отвлекая, рассеивая внимание, но никак не размазанную тушь из-под глаз стирают.
– Это она. – Прозвучало предельно чётко и строго.
– Амелин, перестань! – Москвича за плечо дёрнул. – Если кто-то узнает, что мы её задержали…
– Кто-то это кто? – Коротко хмыкнул Амелин, осторожным движением захват сбрасывая.
– Ты в курсе, что два часа назад Филатова отозвали от дела?
– Это мой приказ. – Повёл тот плечом.
– С каких пор ты здесь распоряжаешься?
– А