Конец жизни. Даниил Сергеевич Гарбушев

его, указывая на то что он в отличие от Олега поступает правильно, и не прогибаясь под его влиянием остаётся добрым человеком. Сколько Олег ни делал нападок за все года учёбы, Максим так и не озлобился, и в конце концов к классу восьмому Олег отстал он него, вырос наверное. Да, дети жестокие – сказал однажды кто-то. Да и не только жестокие, да к тому же ещё и тупые бывают, причём на всю голову, и идут на то, чего сами не знают, хорошо это или плохо, надо это им вообще или нет, а спустя годы спрашивают себя: «А за что мы так плохо к нему относились, нам-то он, что плохого сделал? Он-то нам ничего плохого не делал, а мы как бараны безмозглые, то и дело над ним издевались». А ведь всё, уже поздно что-либо исправить, надо только признать свои ошибки, и передать следующему поколению, что так нельзя, безосновательно, только лишь по научению кого-либо или основываясь на свои личных выводах, издеваться над кем-то. И то, что это полный дебилизм, и что он никогда не исчезнет, если старшие поколения уже осознавшие свои ошибки не научат своих детей тому, что так поступать нельзя. Как бы то ни было, Максим победил в этой неравной борьбе добра со злом. Олег стал добрее, ему не удалось изменить Максима, он проиграл добру, он изменился сам, а Максим остался самим собой.

      Так вот, Олег подошел к терминалу и нажав пару нужных кнопок, взял талон и уселся на одно из кресел в зале ожидания. Через пару минут его вызвали и он подошел к десятому окну.

      «О, кого я вижу, Олежа, здорова», – начал сразу Максим, увидев подходящего Олега. «П-привет», – неловко запинаясь, вымолвил он, робко присаживаясь на стул рядом с окном. «А я вот к вам карточку оформить», – так же приглушенно сказал Олег. «Да запросто, давай паспорт, сейчас быстро, раз, два, и оформим», – весело сказал Максим.

      Настроение его было поднято из-за утренней встречи с Юлей настолько сильно, что даже встреча с злейшим врагом всей своей юности, никак не могла очернить его мысли. Тем более хоть Максим и помнил, что с Олегом они всегда были злейшими врагами, но всё же он уже давно простил его, ссылаясь на то, что тот не ведал что творил, утопая в своей агрессии. Да и тем более сам Максим был победителем в этой неравной борьбе, это позволяло не зацикливаться на том, что плохого мог сделать когда-то тот, чей стержень агрессии был давно сломлен добрым отношением.

      Их беседа прошла не очень. Олег чувствовал себя неудобно, будто он вовсе не был клиентом. Со стороны казалось, что он сидел перед своим начальником, заранее зная, что тот довольно суров и может сорваться на крик в любую секунду. И только под конец приёма Максим заметил в поведении Олега некую замкнутость и нерешительность.