во мне от такой близости Монтойи.
Он хмыкнул и, беспечно пожав плечами, зашагал между трейлерами. Мы подошли к одному из них и остановились. Снаружи он весь такой сверкающе-серебристый, обтекаемый, как космический корабль, и огромный, как автобус. Ну, еще бы, Мистер Звездный Мальчик на меньшее не согласен.
Монтойя открыл дверь и насмешливо церемонно склонился.
– Дамы вперед!
Я замешкалась и посмотрела на него пристально, стараясь разгадать его игру.
– Мы заходим, смотрим твое кино, удаляем, и я ухожу. Так? – еще раз уточнила я план операции.
– Да, Лали-детка. Мы заходим, смотрим наше кино, удаляем, если ты захочешь, и ты уходишь, если только сама не решишь остаться.
– Не рассчитывай на это, – твердо проговорила я.
Монтойя, как ни странно, даже не спорил, просто опять пожал плечами и кивнул мне на открытые двери.
Я осторожно зашла туда, словно продвигалась по минному полю.
– Да ладно, смелее, сладенькая. Чего ты крадешься, будто на тебя из-за угла монстр выпрыгнет, как в тупом ужастике, – засмеялся Северин.
– Ну, в отличие от безмозглых блондинок из ужастиков, я точно знаю, что здесь прямо сейчас есть пара монстров. И они точно не за углом, – огрызнулась я.
– Неужели ты, и правда, настолько ненавидишь нашу животную сущность? – спросил Монтойя, и я услышала в его голосе напряжение.
– Ненависть – совершенно непродуктивная эмоция, Монтойя. То, что я испытываю по поводу вынуждения уступать свое тело и разум время от времени тупому животному, не имеет отношения к ненависти. – Ага, почти не имеет.
– Но это ведь глупо – отрицать то, кем ты родился, и пытаться отказаться от своей сущности и запирать ее, просто потому, что тебе это не нравится. Твоя волчица – такая же часть твоей личности, как и ты. И чем больше ты станешь упорствовать в том, чтобы лишать ее свободы, тем неистовей однажды будет ее ответ.
Он мне что тут, лекцию читать собрался?
– Слушай, Монтойя, отвали от меня, о'кей? Мы пришли сюда не вести беседы о судьбе моей волчицы. Она МОЯ, и я сама решу, что и как с ней делать, ясно? Я справлялась с этим на протяжении стольких лет без посторонней помощи и советов и намерена это делать и впредь. А если у тебя есть какие-то возражения, можешь подать на меня в суд за жестокое обращение с животными или жалобу в какой-нибудь там «Гринпис» или «PeTA» накатать.
– Но, Лали, ты же не полная дура, чтобы не понимать, что чем сильнее ты закручиваешь пружину, тем больнее она ударит когда-то в ответ, когда лопнет, – настаивал он.
Я расхохоталась.
– «Не полная дура» – это, видимо, офигенский комплимент в твоих устах для женщины, Монтойя?
– Не цепляйся к словам! – Мужчина уже явно раздражался. Ну, еще бы, Альфы вообще не сильны в спорах. Ведь все по определению должно быть так, как они хотят, о чем же спорить? – Я пытаюсь сказать, что ты рискуешь и своим душевным здоровьем, и безопасностью окружающих, так нагибая свою волчицу. Бессмысленно бороться с тем, кем каждый является по факту