людям. Вот однажды пошел прежний дед Онисим лыка на лапти да корзины надрать. Место богатое нашел, расположился, из котомки хлебушек достал, водички в реке в баклажку зачерпнул и поесть сел под деревом. А сам в шапке мохнатой был. Бог-то стричься запретил, да сам все его волосы себе прибрал. Вот лысая голова и мерзла. Ну, лоб двумя перстами перекрестил, а шапку-то не снял. Только за еду принялся, каааак что-то ему на голову сверху прыгнет!
Как завизжит, заорет! Дед чуть от страху не помер. Куда хлеб, куда вода полетели. Да и сам как молодой куда глаза глядят побежал-заорал. А это непонятное на голове за шапку держится, упасть не знает в какую сторону.
А дед-то ненароком в сторону соседней деревни побежал. Ну, там люди своими делами занимаются, бабы огороды обихаживают, мужики дом рубят. Вот и смотрят – бежит кто-то вроде одетый, а голова большая, и на два голоса орет. Бабы детей похватали, по домам да баням разбежались, а мужики-то с топорами, да здоровые, собрались в кучку потеснее ну и ждут. Не любили они чужих-то, да еще таких.
А дед бежит, земля дрожит, лапти трещат, борода развевается, сердце заходится, шапка на глаза съехала, не видит ничего. Ну прямо в мужиков и врезался. Хорошо, бежал быстро, а те соображали туго, заколоть не успели. Но один кулаком куда надо задел. Шапка-то и слетела. А на шапке – смотрят – кот дикий сидит, рысь. Та мохнатая, заячья, вот зверь и спутал. Сам с собаку большую, глаза злые, желтые, шипит, спину выгнул, ярится, уши с кисточками к голове прижал. Тут и мужики испугались – ничего такому не сделаешь даже с топором, юркий, куда прыгнет – непонятно, а в свалке и друг друга насмерть покалечить топорами-то можно. Ну, обратно на сруб и попрыгали, ноги свесили, чтоб кота отпихивать, если напасть надумает. Даже Онисим старый выше всех залез, сам и не помнил потом, как.
А кот посидел, поорал, скучно стало, да и в лес убежал. Ну и мужики спустились. Онисима узнали, конечно же, уважали его староверы. Шапку подняли, отряхнули и в руку сунули, воды напиться дали, и он домой тоже побрел. Сам идет, а ноги трясутся, драную шапку вовсе в полдороге только в руке увидал.
Бросил ее подальше да и домой. На другой уж день успокоился, пошел шапку искать. А в ней уж птицы гнездо свили и яиц накидали. Ну, место заметил, да и оставил шапку им. Не зорить же. Потом уж, через месяц, когда птенцы летать начали, забрал ее, да все равно потерял, когда на него на мху Ржавчина болотная напала.
Куколки
Давным-давно в вологодских лесах жили староверы. И сейчас, конечно, они остались, но уже цивилизованные, за веру ведь на каторгу не гонят, а раньше, конечно, строго было. Жгли себя и деток, лишь бы царским людям в руки не попасть. Летом мужики ходили в болота, мох драть, а бабы огородами занимались. А на зиму мужики на охоту, а бабы да ребятишки в избах сидели, темь темновали. День-то северный короткий, зато ночь длинная. Детишки играли да стариков слушали, а бабы шерсть, лен пряли да кукол из дерева резали.
Много тех кукол было сделано, да мало до наших дней дожило. Собирали да отбирали их государевы люди, не одну тысячу пожгли, как