Михаил Михайлович Голубков

Миусская площадь


Скачать книгу

Алексеевич! Пойдемте! Я на лекцию опоздаю! А вы сейчас читаете? – говорила Анна, когда они переходили через совершенно пустую дорогу к дверям университета.

      – Нет, я не читаю лекций и не собираюсь их читать. Я шел к брату и решил завернуть к университету, просто на удачу, чтобы увидеть вас. Просто увидеть вас. И больше ничего.

      – Чтобы увидеть меня? И больше ничего? – в голосе Ани послышалось удивление, вопрос и как бы преддверие испуга, когда дружеские отношения грозят вдруг перейти в иные, а это томительно, и страшно, и лучше не надо…

      – И больше ничего! – уже шутливо произнес Константин Алексеевич. – Никаких лекций! Никогда и ни за что! Пусть студенты остаются серыми и необразованными!

      – Вот те раз! Вы не любите студентов? Не хотите растить смену? А как же новые кадры советской дипломатии?

      – Мне хотелось взглянуть только на вас! Правда! Мне немного жаль, что вас сейчас нет в наркомате. Вот и решил заглянуть.

      – А знаете что? – глаза у Ани радостно заблестели. – В субботу у нас занятий нет. Приходите ко мне домой на обед! Ведь у меня же новоселье! Я теперь не в общежитии, а комнату получила. Тут недалеко, на Палихе! Представляете, новый дом, с паровым отоплением, с газовой колонкой, с газовой плитой и с газовой духовкой!

      – Одна плита и духовка на целый дом? Очередь занимаете для готовки?

      – Шутите все! Шутите, шутите! Вот когда придете, я вас угощу курицей, запеченной в духовом шкафу! С нежной золотистой корочкой! С гарниром из запеченной картошки! Я так здорово готовить научилась! Вот увидите, как надо мной смеяться! Приходите в субботу в три! Улица Палиха, дом шесть, строение три, вход со двора, третий этаж, квартира пятнадцать. Три звонка!

      Константин Алексеевич заметил только сейчас, сраженный восторженным напором своей сослуживицы, что она держит его за рукав пиджака, смотрит в самые глаза, стремясь откинуть неизбежную преграду, стоящую между мужчиной и женщиной, и весело пританцовывает в такт своим словам. И вновь – в этом танце не было ничего жеманного, кокетливого, заманивающего, томящегося и неискреннего, неизбежного в любом кокетстве. Это была почти детская, при внешней привлекательности и женской красоте, открытая радость, вся на виду, ничего не утаю, потому что это просто незачем, и вообще я не знаю, что это такое и как это делается, и зачем!

      – Ну все! Бегу! А то учиться опоздаю! Приходите в субботу!

      Похоже, он ничего и не ответил, просто улыбался и смотрел ей вслед, стоя под колоннами большого серого здания.

* * *

      Они сидели с братом за круглым обеденным столом, покрытым белой узорчатой скатертью, прямо под низким матерчатым абажуром с бахромой, и пили чай с коньяком. Они переживали тот момент, когда обед уже завершен и надо бы встать из-за стола, как встали женщины, отправившись на коммунальную кухню мыть посуду, но вставать, хотя бы для того, чтобы прогуляться по двору, очень не хотелось. Чаепитие тянулось медленно еще и потому, что Константину