ровная красная рана. Учитель Гниломяс похвалил бы такой удар.
Новичок взглянул на Амурову, отошел и резким взмахом от плеча стряхнул кровь с клинка. Капли крови упали на окно, то самое, через которое он впервые увидел сонные зеленые глаза.
Андрей убрал меч в ножны, подошел к учителю и поклонился.
– Простите, сенсей, – сказал новичок.
– Это скажи директору, – взвизгнул побагровевший учитель, короткие пальцы на животе мелко дрожали, – живо к нему!
Андрей еще раз поклонился, вернулся к Амуровой. Руки убийцы подняли с пола сетку, разноцветные глаза учеников обжигали взглядами его спину до двери. Волк внутри истошно выл и грыз прутья клетки. Зверь не наелся.
Жаба
1
– Сингенин-кун, тебя что-то смущает? – спросил директор, внимательно наблюдая за Андреем. В кабинете директора на четвертом этаже почти всю комнату занимал стол из непрозрачного толстого стекла. Мутная поверхность, голая, ни одной бумажки, ничего сверху – только черная пластмассовая коробка рядом с директором.
Когда Андрей постучался, директор велел ему войти и сесть, но больше ничего не сказал – пока Андрей не задержал взгляд на портретах, висевших над окном позади директора. Между портретами в середине втиснулась черная гляделка.
Директор был огромен. Обширное тело, тучная шея и грубое недвижное лицо нависли над Андреем. Директор не улыбался, никакая улыбка не пробила бы твердую негибкую жесть вокруг ротовой трещины под широким выступом носа. Глаза на грозном лице влекли и подчиняли. Глубокие линии на толстых щеках и подбородке словно угрожали: «Знай место», – а мягкие глаза, наоборот, успокаивали: «Ничего. Выстоим».
Щеки Андрея порозовели.
– Баюнов-сенсей, я не знаю людей, чьи лица вы повесили на почетное место сзади себя, – со стыдом признался Андрей.
Баюнов кивнул.
– Эти уважаемые господа физиологи: Павлов, Вернадский, Менделеев и Мечников, – сказал директор, – из другой учебной программы – не школы Катаны. Их книги многому меня научили. В благодарность я повесил здесь их портреты. Эти люди – мои духовные наставники. У тебя был наставник, Сингенин-кун?
Андрей опустил голову. Щеки его пылали. Если бы Амида Сугияма-сенсей узнал, что Андрей нарушил школьные правила, то избил бы его. Или хуже: запер бы в темной комнате без окон. Навсегда. А ключ бы выбросил.
– Был, – прошептал Андрей.
– Не слышу!
– Был, сенсей! – крикнул Андрей и дернул головой.
Директор внимательно смотрел на переведенного ученика. Жестяные губы разомкнулись и спросили:
– Сингенин-кун, скольких еще учеников ты убьешь на уроках?
Памятка бусидо. Раздел четвертый: Долг чести перед именем. Постулат первый: «Ученик взвешивает каждое слово и, прежде чем открыть рот, убедится сотню раз, что скажет правду».
Андрей сказал:
– Я этого не знаю, сенсей.
– Скольких учеников ты хочешь убить на уроках?
– Двоих.
– Зачем?
– Чтобы