звание было очень престижно. К тому же с почетным гражданством приобретались льготы и привилегии, сходные с дворянскими. А купечество всегда и во всем соревновалось с привилегированным городским сословием.
Иногда представителям купечества, за особые заслуги, даровалось дворянство. Так было с Николаем Ивановичем Прохоровым, владельцем легендарной «Трехгорки» – Прохоровской Трехгорной мануфактуры и Елисеевыми – хозяевами популярного магазина на Тверской улице. «По русским законам владельцы фирм, просуществовавших сто лет, автоматически получали дворянство. Обычно было принято отказываться от подобного перехода из сословия в сословие. Представители этой фамилии не соблюдали традиционного правила и не отказались от дворянского звания. Немедленно все двери лучших купеческих домов…наглухо и навсегда захлопнулись перед ними…» – вспоминал Юрий Алексеевич Бахрушин, потомок славного купеческого рода.
И хотя он не назвал фамилии, понятно, что подобное «предательство» московское купечество не прощало никому. Какой знаток истории Москвы не знает имя Николая Александровича Найденова? Представитель старейшего купеческого рода, гласный Московской Городской Думы, организовал в 1880-х годах фотофиксацию всех городских церквей и монастырей, улиц и казенных заведений. «Найденовские листы» – так называют москвоведы и знатоки истории города, фототипии, сохранившие для нас облик дореволюционной Москвы. В среде столичного купечества он снискал особое уважение тем, что с гордостью отказался от дворянского звания, сказав, что родился и умрет купцом. Но отказаться о монаршем «пожаловании дворянского достоинства» отважились не многие. К началу ХХ столетия «сословие» и вовсе исчезает. Из старомосковских купеческих родов еще в ХIХ в. «выжили» только те, кто упорно вкладывал средства в промышленность. В 1898 году было принято «Положение о государственном промысловом налоге», которое давало возможность заняться предпринимательской деятельностью всем желающим. Для этого было достаточно получить «бумажку» – промысловое свидетельство. Стало не зачем платить ежегодные гильдейские взносы, что привело, в итоге, к полному разложению сословного института. Практически сословие было обречено. К этому времени печалиться было особо не о чем, «сословные преимущества» носили лишь декоративный характер – давали право носить шпагу и особый мундир, наносить визиты ко двору, получать награды. «В купцы записывались на основании соображений, совершенно чуждых торговой деятельности. Например, евреи записывались в купцы первой гильдии потому, что таким путем они получали право повсеместного жительства, в независимости от так называемой черты оседлости. В столицах записывались для участия в управлении и руководстве крупными благотворительными и просветительными учреждениями, созданными купеческими обществами за счет тех огромных капиталов, которые поступали зачастую этим обществам по завещаниям их бывших сочленов…» – вспоминал Павел