красивый. На нем на салфеточке лампа. Помню, как с опаской зажигали эту керосиновую лампу в первый раз. Раньше из-за боязни пожара в семье допускались только висящие лампы, а на столы ставили свечи. При свечах вечером ужинали… На другом столе – альбомы с семейными фотографиями. На стенах картины… Обои красные с золотом. Красиво! На окнах тяжелые красные занавески, подобранные толстыми шнурами с огромными кистями. Перед окнами тумбы с пальмами, да и вообще на всех окнах цветы: тут и амариллисы, и китайская роза, несколько фикусов, и филодендроны, и выросшие из семян кипарисы, цареградский стручок, лимон. По углам комнаты на тумбах канделябры со стеклянными подвесками…В столовой стол, стулья, буфет. Раньше была лежанка с бутылями настоек на ней. Теперь ее нет, зато есть диван и над ним часы…». Николай Михайлович с раннего детства удивлялся, что мать знала историю приобретения каждой вещи, подробно рассказывала сыну о каждой иконе, висевшей в доме, о каждом предмете, подаренном многочисленной купеческой родней. Мария Константиновна помнила мельчайшие подробности о том, кто, когда, по какому случаю преподнес или где и у кого покупалось. Листая домашние альбомы с фотографиями, Николай Михайлович слушал рассказ о близких и дальних родственниках, о семейных традициях. И кто знает, может быть именно в детстве, он и решил заняться фотографией, для того чтобы увековечить все, что его окружало. Начал он с портретов родных, знакомых и своего дома. Во всяком случае, фонд Н. М. Щапова, хранящийся в Центральном государственном архиве на специальных носителях, представляет собой уникальной собрание фотоотпечатков, запечатлевших именно бытовую жизнь старой Москвы. Как видно из его воспоминаний, в этом доме жили неторопливо, основательно и очень экономно. Несмотря на то, что отец оставил неплохое состояние, которое позволяло вдове содержать дом и дать неплохое образование детям, в семье с любовью берегли каждую мелочь. В этом доме редко меняли цвет обоев и гардин, вышедшую из употребления мебель предпочитали реставрировать. Очень бережно относились к своему гардеробу: перелицовывали, перешивали. Мама Николая Михайловича шила для всей семьи, несмотря на возможность приобретать в лучших торговых рядах города. Купцы относились к своей одежде с большим вниманием, тратить целые состояния на модную одежду в этом сословии было непринято. Однако и отставать теперь было «негоже»! Костюм московского купца тоже стал менять к концу ХIХ века. Долгополые сюртуки, высокие сапоги бутылками, косоворотки уступили место фракам и визиткам, модным костюмам, часто сшитым за границей. Все же специфическая купеческая манера одеваться не исчезла совсем, а продолжала существовать параллельно с новыми веяниями. Купцы из старообрядцев вообще считали, что все эти модные веяния – баловство и предпочитали ничего не менять в своей жизни. Своеобразие костюма торгового сословия заключалась в сочетании некоторых вещей, которые они заимствовали и у дворян, и у крестьян, конечно, значительно их «модернизировав».
