Знаешь, сегодня я думала о том, что было бы между мной и Матвеевым, если бы не ты, – вдруг сказала я.
– Я? – удивилась Каролина. Ей хорошо удавалась роль невинной овечки.
– Ты-ты, – кивнула я. – Если бы ты не удалила то сообщение с признанием в любви от Дани. Какой это был класс – восьмой или девятый? Странно, да? Мне нужно было встретить Влада, чтобы это узнать.
К своей чести, Серебрякова не стала изворачиваться. Лишь пожала плечами:
– Ты об этом? А я уже и забыла. Мы были детьми. А дети всегда подвержены порывам.
– Ничего себе порыв, – насмешливо глянула я на нее. – Это была целенаправленная спланированная акция. Ты пришла ко мне и сделала так, чтобы я оставила тебя одну в комнате. Ты знала, что Матвеев пришлет мне сообщение. И не хотела, чтобы я его видела.
– Что за детский сад? – вздохнула Серебрякова и аккуратным жестом поправила волосы. – Зачем вообще это вспоминать?
– Да просто так, – широко улыбнулась я, покачивая пакет с покупками и снова чувствуя злость. Внезапно я решила высказать все, что думала о Серебряковой. – Береги честь смолоду – так, кажется, говорится? Ты всегда действовала нечестно, Каролина. Удаляла чужие сообщения, лгала, пыталась не завоевать дружбу и любовь, а купить ее. Дьявол – в мелочах. И твои мелкие поступки тебя выдают.
– Хочешь сказать, что я – дьявол? – усмехнулась Серебрякова.
– Нет, я хочу сказать, что ты осталась точно такой же, какой и была, – ответила я, глядя ей в глаза. – Ты увела парня, зная, что у него есть девушка. Наговорила ерунды про Влада. Пыталась оставаться со мной милой и доброй, зная наверняка, как больно бывает человеку, которого предали. Действуешь все так же, Каролина, – исподтишка, крадучись, боясь, что все поймут, какая ты настоящая.
– Я еще раз говорю, – довольно жестко произнесла Каролина. – Я не планировала ничего удалять. Пришла к тебе и увидела, что Даня действительно отправил сообщение. Открыла его. Прочитала. Да, каюсь, это некрасивый поступок, но я была подростком. – Она смерила меня холодным взглядом. – Это был порыв. Ты бы поступила точно так же. А Влад… Я не говорила про него ерунды. Посоветовала лишь спросить, почему он приехал сюда. Но он точно мог наговорить про меня всякого. И я разочаруюсь в тебе, если ты ему поверишь.
Ее губы крепко сжались.
– Что? – Я подняла бровь, меня больше ничто не сдерживало. – Это ты мне говоришь? Разочаруешься? Ты? Каролина, очнись. – Для наглядности я вытащила руку из кармана и пощелкала пальцами. – О разочаровании могу говорить только я. Ты с самого начала относилась ко мне предвзято. Не так, как к другим. Ты меня не замечала – возможно, так тебе было удобно. Но всегда выделяла Даню, и я понимаю почему. Когда мы стали встречаться, ты ведь удивилась, правда? Может быть, злилась, может быть, проклинала меня. Твой комментарий под нашей фотографией о многом говорит, поверь. Ты всегда оцениваешь его девушек? Кто ты вообще такая, чтобы одобрять или не одобрять чью-то личную жизнь?
Она ничего не говорила – просто молчала, обеими руками держа