rel="nofollow" href="#n6" type="note">[6].
– Чего тебе? – буркнула она, воткнула свою палочку в землю с такой силой, что та переломилась, и отвернулась. По ее голосу мне показалось, что она плачет.
– У тебя все в порядке? – Я подошла поближе.
– Нет. Лекси меня постоянно обижает, и все из-за тебя! – Она бросила палочку на землю.
Из-за меня? Она обвиняла меня? Я могла бы это предвидеть! Все выглядело совершенно логичным: я новенькая, и мое появление вытеснило ее из компании.
– Прости, пожалуйста.
Я стояла и думала: вот бы обратно в Калифорнию. Мне так не хватало папы.
Даниэль стала чертить по земле пальцем.
– Извини, что я так сказала. Это не из-за тебя.
Я села.
– Просто Лекси совершенно на меня не обращает внимания, зато постоянно болтает обо мне всякую ерунду, – продолжила Даниэль. – Она не садится рядом со мной за обедом, она со мной не общается, и все остальные девчонки за ней вслед. Что она скажет, то они и делают. Только Анна пока ко мне нормально относится, но мне не велено с ней дружить.
– Почему? – спросила я.
– Моя семья считает, что она может оказать на меня дурное влияние.
– Не понимаю.
– Мама и папа раньше дружили с ее бабушкой и дедушкой, и…
– Ты имеешь в виду – с ее родителями? – прервала я.
– Нет, именно с бабушкой и дедушкой. – Даниэль перестала рисовать и выпрямилась. – Моим маме с папой по сорок семь лет. Чарли, мой старший брат, родился, когда им было двадцать – в тот же год, когда мама Анны родилась у ее бабушки с дедушкой. Они все ходили в одну и ту же церковь – там и познакомились. Чарли двадцать семь, то есть маме Анны тоже должно быть двадцать семь.
– А Анне одиннадцать, – сказала я и быстро прикинула: – Значит, мама родила ее в шестнадцать.
– Точно, – подтвердила Даниэль.
– И поэтому твои родственники, особенно бабушка, считают, что Анна окажет на тебя дурное влияние? – спросила я.
– Ага, – кивнула Даниэль. – Думаю, они решили, что Анна будет похожа на свою мать, а это не тот тип людей, с которым следует знаться людям добропорядочным и верующим.
Мне не понравилось то, что рассказала Даниэль. Это было совершенно несправедливо по отношению к Анне. Однако мне хотелось услышать больше о ее матери.
– Что случилось после того, как родилась Анна?
– Я мало про это знаю, – ответила Даниэль. – Только то, что сейчас они живут вдвоем.
– Анна тут вообще ни в чем не виновата, – безапелляционно заявила я.
Даниэль кивнула. Она нагнулась и снова стала чертить по земле. Я решила больше не наседать на нее. Кажется, ее все это тоже расстраивало.
– Я с тобой буду общаться, – сказала я.
– Правда? – На испачканном грязью, заплаканном лице Даниэль появился намек на улыбку.
– Конечно правда. И я не буду слушать Алексию. – Я отложила «Там, где растет красный папоротник» в сторону и провела пальцем по земле.
– А я знаю эту книжку. Мне ее бабушка читала.
– Очень