Бежецка.
С тех пор прошло уже пятнадцать лет, Архиепископу стукнуло семьдесят, стал он немощен, разумом небыстр, и почти всеми делами епархии заведовал отец Кондратий. Хотя номинально он числился все еще рядовым епископом заштатной Пятины.
Вкратце – все. Кому интересны подробности – вики в помощь.
…
За столом в большом светлом доме старосты сидели четверо.
Сам староста Боромир, посадник Володимир Ярович, отец Константин и еще один человек.
Первые трое неспешно закусывали, вспоминая голопузое детство, и будто не замечали четвертого. Тот, прихлебывая из высокого кубка квас, ухмылялся в усы и молчал.
– Боромир, ну ты даешь. Третий Прибывший за год… Намазано у тебя чем-то что ли?
– Да что, Ярович, виноват я? Они же сами…
– Да никто тебя не винит, успокойся. Просто во всех прочих погостах да волостях, дай то бог, пятеро за пятнадцать лет. А у тебя…
– Может чуют они, что Боромир наш погуливал-пошаливал по молодости? Вот и тянутся к душе родственной. Все же как один – разбойники, – улыбнулся епископ.
– Ну, хватил ты, Кондратий… А ну, да, да… Отец Кондратий, конечно, отец… Ну, никак не могу привыкнуть, что отец меня на два года младше и буцкал я отца в детстве почем зря! – и посадник с епископом рассмеялись. – То, что было – быльем поросло. Никто не помнит ужо Борьку-Сажень. Нету Сажени, был, да весь вышел… А есть на его месте уважаемый староста Боромир. Преданный и честный. Верно я говорю?
– Вернее не бывает, – широко улыбнулся староста, и появилось в его лице что-то такое… Хищно-хитро-веселое. – Но где клад, все равно не скажу. Да и нету никакого клада.
– Ну ты, жучара, ну жучара!!! Доиграешься у меня, додразнишься! – Володимир шутливо погрозил старшему товарищу по детским играм пальцем. – Вот сведу в пыточную…
– Да нету у тебя пыточной.
– Специально для тебя построю и сведу. Выдам палачу перышко…
– Ты, Ярович, того… Не шути так. Я с детства щекотки боюсь, знаешь ведь. Кнута, клещей не боюсь, а про перышко… бррр… даже не говори.
В дубовую дверь застучали.
– Заходите! – крикнул хозяин. – Привели?
– Привели, привели… Ой… Мое почтение, посадник. Батюшка, благослови…
– Благословляю на дела добрые и жизнь по-божески, – перекрестил троих вошедших мужичков епископ. – А где гость-то?
– На дворе мнется, зайти боится.
– А чего боится? Били?
– Да как можно, юродивого немца-то!
– Отколь думаете, что немец?
– Да лопочет чего-то, бубнит, гудит, будто немой, безъязыкий. Немец и есть.
– Боромир, ты же говорил на латыни он разговаривает?
– Да я чего? Я ихнее бормотание не разумею. Так, попадались по молодости… кхммм… Неважно.
– Ну ладно, – хлопнул в ладоши посадник. – Го посмотрим.
6. «2»
– Чего посмотрим? – спросил Боромир.
– А, да не обращай внимания, –