об этом пока не догадывается. Или всё-таки чувствует?
Татьяна останавливается и протягивает руку – я понимаю, достаю горсточку орехов. Откуда ни возьмись, появляются вездесущие белки. Одна из них, ловко перелетая и планируя меж упругих лап вековых елей, опускается прямо перед Татьяной. Она, притворно пугаясь, прижимается ко мне, не убирая протянутой руки с пригоршнею орехов. Наглые меховые создания прыгают, насыщаются, берут про запас, пряча на зиму. Но мне ни разу так и не удалось отыскать беличий схрон – то ли они сами забывают тайное место, то ли добыча достаётся более пронырливым собратьям.
Мне нравятся белки, но я думаю только об одном – прижать к себе женщину и целовать до изнеможения.
– Здесь всегда их много, я люблю гулять, остановишься – белки тут как тут, правда, симпатичные? – она оборачивает и смотрит на меня.
Я вижу в золотых глазах весёлые искорки. Будто она не понимает, что со мной происходит. Нет, понимает. Выражение её глаз меняется. И голос тоже изменяет тембр, даже чуть дрожит.
– Так, да? Тогда пошли.
Она сама берёт меня за руку, несколько шагов – и мы оказываемся в полном одиночестве. Скамейка не видна со стороны дороги, даже удивительно, что она оказалась не занятой. Мы садимся рядом. Нет, не совсем – полметра разделяют нас. Минута, другая проходит в молчании.
Наконец, я решаюсь, и привлекаю женщину к себе. Моя рука опускается ей на плечи, она вздрагивает и…. Целует меня. Вечность.
Я смотрю прямо перед собой, но не вижу ничего. И даже не чувствую, ну, почти – как ловкая ручка расстегивает молнию на моих брюках. Всё происходит настолько быстро и неожиданно, что я не успеваю среагировать. Но не могу управлять своим желанием, а оно – безмерно. Лишь глажу волосы склонившейся надо мной женщины.
***
Она достаёт зеркальце, наносит свежий слой помады. И всё? Прошло несколько минут, мы покидаем роковую и счастливую скамейку. Я ещё не знаю, что буду помнить всю сознательную жизнь – и эту скамейку, и окружающее нас, и эту женщину. Голограмма навечно отпечаталась в моём сознании. А она? Татьяна невозмутимо, абсолютно спокойным голосом, говорит со мной, словно продолжая экскурсию. Взяв меня под руку. Но как она может после этого?
Я пытаюсь обнять её, но встречаю такой взгляд, что подобная идея отпадает сама собой. А пульс прыгает, руки дрожат, я задыхаюсь и молю бога, чтобы она не заметила. Даже вчера, во время драки, я не испытывал подобного волнения.
Я наклоняюсь к женщине и шепчу:
– Я люблю тебя.
Она смеётся:
– Мне щекотно, но можешь поцеловать сюда, – она подставляет шейку, я едва прикасаюсь губами. Я готов умереть, но…
Я буквально теряю сознание. Будь я обезьяном, уволок бы женщину в вечнозелёные заросли тропиков. Но мы живём в ином мире. Грустно осознать, что больше эту женщину я не увижу. Никогда.
***
Действительно, всё. Она исчезает также внезапно, как и появилась.