упорный бой. Немцы оказывали сильное сопротивление. У железнодорожного полотна стоял один из подбитых наших танков. Из люка вывалились два танкиста, ползком добрались к нам. Руки и комбинезоны их были в крови, но они не ранены. Доложили, что башня танка прошита снарядом насквозь и в ней лежит командир. Машина застряла на насыпи, так как снарядом разорвало одну гусеницу. Один из них, все заикаясь, повторял:
– Командира там насквозь, прямо насквозь там командира...
Воропаев дал команду водителю тягача Цветкову Саше оттащить танк с насыпи в укрытие. Вместе с двумя танкистами зацепили танк тросом, но буксировать его не удалось. Он несколько развернулся по уцелевшей гусенице, а катками другой стороны, на которой была сорвана гусеница, врезался в землю. Перевязали трос, и немного удалось оттащить его ниже железнодорожного полотна, где и остался стоять.
Невдалеке шел бой, вокруг свистели пули, рвались снаряды. Я пытался через десантный люк, расположенный под танком, залезть в машину для оказания помощи командиру, но мне не удалось это сделать, так как машина почти касалась твердого грунта. Подкопать и открыть полностью не удавалось. Пришлось лезть через верхний люк. А кругом шла стрельба. Шел танковый бой, поддерживаемый мотопехотой и авиацией с обеих сторон. Самолеты охотились за вражескими танками, бомбили и обстреливали из пулеметов и пушек. Видно было, как шли и стреляли наши танки с хода или коротких остановок.
Через люк пролез в танк с санитарной сумкой в руках. С трудом протиснулся мимо безжизненного тела. Когда руками стал ощупывать его, то наткнулся в области грудной клетки на жидкое теплое месиво. Он был насквозь прошит снарядом, как и башня танка с двух сторон. Я обхватил тело у бедер, пытался поднять его к люку, весь перемазался кровью, но вытолкнуть это безжизненное тело через люк башни мне не удавалось. Оно валилось на меня и не лезло в люк. Пришлось обвязать его санитарными лямками, вылезть наверх через люк, но и тогда мне одному не удалось его извлечь из танка. Забрались на башню его товарищи и со страхом смотрели на меня. Видимо, вид мой был ужасен, весь перемазанный кровью. Попросил их помочь, и все вместе вытащили окровавленное, безжизненное, еще теплое тело командира. Мы его на плащ-палатке отнесли к лежавшей неподалеку группе убитых наших воинов, прикрытых накидками, которыми занималась специальная похоронная команда.
Я отполз в сторону и стал водой из фляги отмывать руки, но гимнастерка и брюки были в крови. У меня стали ватными ноги, что-то сжало в подложечной области, затошнило. Я опустился на колени, и началась у меня рвота, затем и рыдания, которые мне не удавалось сразу прекратить. И было мне очень стыдно перед товарищами за мою душевную слабость. Видимо, сказалось нервное напряжение последних дней, измазанное кровью мое обмундирование и мертвое тело танкиста.
Никто меня ни в чем не упрекнул. Воропаев подполз, похлопал по спине, протянул свою флягу с водой. Я сделал несколько глотков. Лучше не стало. Еще раз вырвало. Кто-то