промолчал. Действительно, если командир не возражает, а может быть, и приказывает отдельно ему готовить, то правильно ли мне вмешиваться? Что я могу изменить, кроме как себе навредить. Но с другой стороны, где-то пятую часть мяса от общего котла отдавать командиру и его нахлебникам – это надо совесть иметь. А если будет давать дополнительные продукты сверх нормы, то пусть готовят. А как людям объяснить? Они-то все видят. Не станешь же объяснять, что готовят из дополнительных продуктов. А откуда будет брать старшина дополнительные продукты? Все равно воровать будет из красноармейского пайка.
– Смотрю, уж очень наивны вы, доктор, никакого житейского опыта у вас нет, – прервал мои мысли старшина, – война идет, стоит ли о таких пустяках задумываться. Да и спишет все война, доктор.
– Человек живет среди людей, старшина, и в любой обстановке все должно быть по-человечески. Тем более в войну, тут и так много по-звериному. Так я понимаю жизнь, хотя вы правы в том, что у меня действительно нет никакого житейского опыта.
– Жизнь научит, еще как научит! – заключил старшина. – Мне пора. – Отдал честь моей наивности, повернулся и ушел.
Четверг, 13 августа 1942 г. ГАЗЕТЫ И ХЛЕБ.
Последние два дня в расположении подразделений бригады было относительно спокойно. Все понимали, что затишье это временное, что основные бои впереди. Обе стороны готовились к еще более жестоким схваткам. Наши войска будут удерживать оборонительные рубежи любыми средствами, стоять насмерть. Отступать нам заказано, но и противник от своих целей не отказался. И обе стороны готовились к решающему сражению.
В бригаде осталось в строю одиннадцать танков.
Перед обедом привезли газеты, впервые за последние две недели. Последний раз читали еще в пути на станции Поворино. Из центральных была «Красная Звезда», Юго-Восточного фронта – «Сталинградское Знамя» и «За Родину» – газета 64-й армии. Люди с жадностью стали читать их, искали ответы на многие мучившие вопросы: о положении дел на нашем фронте, на других фронтах, страны в целом, но в них приводились только эпизоды из жизни частей армии и фронта, о подвигах воинов. Были в газетах заметки о самоотверженной работе наших людей в тылу по сбору урожая и выпуске военной продукции для фронта. Писем еще никто не получал. Люди с нетерпением ждали весточку от родных. Многие не знали, где семья, родные, успели ли эвакуироваться с территории, занятой врагом.
Еще в первую неделю, как началась война, отца назначили комиссаром истребительного батальона из местных активистов. Он у нас партийный. Я был зачислен в Ленинградское военно-медицинское училище еще до войны и приехал в отпуск до начала занятий в Калинковичи, где мы жили. Там меня и застала война. В первые дни войны проходили эшелоны с эвакуированными, и мы с отцом с большим трудом посадили туда мать с четырьмя детьми. И я в тот же день уехал в Ленинград. Отец остался с истребительным батальоном в Калинковичах. Так и распалась наша семья. Договорились писать все тетушке Фаине в Ленинград, а она уже сообщит нам, кто где. Другого не придумали.
После обеда политрук роты – старший