затушена папироса. И запечатанный конверт с четко прописанной на нем надписью – «Передать моей семье».
Китель Колчак уже застегнул на все пуговицы – бывший Верховный правитель России не хотел даже в такой момент дать малейший повод усомниться кому-либо в его решительности и собранности.
– Патроны ваши, Александр Васильевич, а не мои. Разрешите? – Не дожидаясь кивка адмирала, Ермаков присел на противоположный диванчик. Засунув пальцы в нагрудный карман, он вытащил патроны и высыпал их на стол. Взял в руки наган и сноровисто зарядил. Пристально посмотрел на адмирала, что невидящим взором уставился в оконное стекло.
– Александр Васильевич, я могу поговорить с вами откровенно? Это не займет много времени, но имеет огромную важность для будущего России, единой и неделимой…
Последние слова будто плетью ожгли адмирала – он резко повернулся к Арчегову, крылья носа гневно затрепетали.
– Вы говорите о единой и неделимой России?! Вы, полковник?! А не вы ли инициировали создание Сибирского правительства?! Не с вашим ли участием объявлено о независимости Сибири?!
Именно этой гневной вспышки и добивался Ермаков – минуту назад адмирал свел все счеты с жизнью, и сейчас было важно вытряхнуть из него это состояние. Что угодно – гнев, ярость, упреки, но только не этот потухший взор и смертельно уставший голос.
– Конечно, Морской корпус, где учились вы, господин адмирал, более привилегированное заведение, чем Елизаветградское кавалерийское училище, которое окончил я. Но, надеюсь, что и в морском деле есть такие понятия, как военная хитрость и выигрыш времени. Ведь есть?
– Что вы имеете в виду?! – Адмирал резанул взглядом, словно кортиком, его лицо на секунду напряглось, затвердели мышцы.
– Провозгласив свою приверженность принципу единой и неделимой России, белое движение подписало смертный приговор самой России. Не торопитесь, Александр Васильевич, сейчас я все обосную. Разговор у нас более чем серьезный, а потому я прошу вас о полной конфиденциальности.
– Хорошо, Константин Иванович. – Адмирал рас крыл кожаный портсигар, извлек папиросу. Пододвинул к Арчегову пепельницу. – Курите, полковник, да и я с вами покурю.
– Благодарю, – Ермаков чинно закурил, выдохнул дым в сторону от адмирала. Устроился на диване, чуть поерзав, удобнее.
– Самые злейшие враги России – это ее союзники. Сейчас сбылась заветная мечта англичан, которые наконец-то добились развала нашей державы. Россия охвачена смутой, погрязла в междоусобице – пусть глупые русские мужики режут друг друга подольше, а джентльмены будут решать свои дела. Потому-то появилась на российских окраинах добрая полудюжина новых государств, которые находятся под защитой британской короны. Они не стали помогать белому движению. Я имею в виду серьезную помощь – ведь красные, по существу, сыграли на британские интересы. Согласны?
– Не могу возражать, – задумчиво протянул Колчак. – Они всячески тянули даже