так, как и не снилось никому на фронте. Например, по полевому телефону или рации во время боя спрашивает командира батальона:
– Ну, что там, Иван Степанович? Не удается поднять в атаку? Огнем прижимает? А вы попробуйте гранатами, только так, чтобы все разом, единым ударом, залпом и вслед за гранатами поднимайтесь. Может, получится!
И Иван Степанович поднимал батальон в атаку. Такой вот стиль был у Бориса Иосифовича Болтакса.
Официальные заседания, разбор боев, оперативные и прочие говорения никогда не были разносами, выволочками – это всегда были дружеские беседы соратников, коллег. Пока Игорь был переводчиком в штабе, частенько приходилось фиксировать отдачу боевых приказов. Пригодились его знания стенографии, после приказа Болтакса документ можно было отдавать сразу печатать на машинку без всякой правки. Поражала четкость формулировок: научный работник, и этим все сказано. Знание стенографии прибавило Игорю авторитета среди офицеров штаба, и вот когда ему довелось записывать вот так же боевой приказ, отдаваемый устно командиром дивизии, то расшифровка полного текста произвела афронт. Больше к услугам стенографии в штабе дивизии прибегать не рисковали.
А Борис Иосифович действительно в часы затишья, особенно когда полк был во втором эшелоне или в резерве, выходил из землянки и играл на скрипке. Скрипка и фронт, нежное существо – и горелое железо, музыка – и взрывы, убийство людей – и высокие идеалы гуманизма музыки, мысли о высоком, человеческом. Играл Болтакс для себя, но слушателей не избегал, хотя и сторонился.
Болтакс, как и всякий талантливый человек, был талантлив во многом. И, как бывает только у нас, в России, крупный ученый, нужный стране, командует полком на передовой, подставляя свою голову под шальные пули-снаряды, добросовестно выполняя мелкую, рутинную работу, доступную очень многим. Да уж, бережем людей, как на турецкой перестрелке, так говаривали в старину.
Мушкетерский, Новгородский
«5.07.43... На днях был большой праздник, приезжала делегация трудящихся магнитогорцев, привезли массу писем, поздравлений, пожеланий... Сколько тепла, заботы в каждой посылочке, прямо-таки кажется, что делают это хорошо знакомые тебе люди. В той посылочке, что мне попалась, вложено хорошее украинское полотенце-рушник, на нем крестом вышито: «Да хранит тебя Бог!» Я повесил это полотенце у себя в блиндаже над койкой. Жаль, что адреса своего не написала женщина, что выслала этот подарок. Прислали печенье, консервы, носовые платки, книги и... табак. Везет мне всегда с этим табаком. Мне, некурящему, его присылают всегда больше всех. Раздал товарищам. Вообще наша часть стала входить в почет. Приезжают артисты. Вчера приехал зам. редактора «Красной звезды» Л. Никулин, поэт М. Матусовский. О нас часто пишут во фронтовой газете и в «Красной звезде». Я рад, значит, неплохо воюем...»
Лето 1943 года, точнее июнь – июль – канун подготовки к очень крупному наступлению. Жизнь полка, стоявшего на пополнении и в резерве в Парфине, была отмечена небезынтересным событием – парадом в честь 140-летия.