замкнув кольцо окружения основных сил польской армии восточнее Варшавы. Польский гарнизон Брестской крепости под командованием генерала К. Плисовского некоторое время продолжал отбивать немецкие атаки, но, понеся тяжелые потери, в ночь на 17 сентября был вынужден оставить цитадель и уйти в сторону Тересполя. Утром немецкая разведка обнаружила отсутствие противника, и немцы заняли Брестскую крепость. Попутно передовые части корпуса Гудериана продвинулись к ст. Жабинка (26 км восточнее Бреста), где с ходу разгромили польскую танковую часть во время разгрузки ее танков с железнодорожных платформ. Линия наибольшего продвижения германских войск проходила восточнее городов Белосток, Брест, Львов (см. схему 2).
Прозрачные намеки Берлина, подкрепленные решительными действиями германских войск, Москвой были поняты. Вечером 16 сентября Молотов сообщил Шуленбургу о решении советского правительства вмешаться в польские дела. В тот же день Шуленбург срочной телеграммой № 371 доложил о беседе с Молотовым в Берлин:
«<…> Молотов заявил, что военная интервенция Советского Союза произойдет, вероятно, завтра или послезавтра. Сталин в настоящее время консультируется с военными руководителями, и этим вечером он, в присутствии Молотова, укажет мне день и час советского наступления.
Молотов добавил, что <…> в совместном коммюнике уже более нет нужды; советское правительство намерено мотивировать свои действия следующим образом: польское государство распалось и более не существует, поэтому аннулируются все соглашения, заключенные с Польшей; третьи державы могут попытаться извлечь выгоду из создавшегося хаоса; Советский Союз считает своей обязанностью вмешаться для защиты своих украинских и белорусских братьев и дать возможность этому несчастному населению трудиться спокойно» [221].
Молотов был вынужден согласиться с тем, что планируемый советским правительством предлог для вторжения содержал в себе ноту, обидную для чувств немцев, и решил объясниться:
«<…> принимая во внимание сложную для советского правительства ситуацию, не позволять подобным пустякам вставать на нашем пути, советское правительство, к сожалению, не видело какого-либо другого предлога, поскольку до сих пор Советский Союз не беспокоился о своих меньшинствах в Польше (выделено авт.) и должен был, так или иначе, оправдать за границей свое теперешнее вмешательство» [222].
В порядке пропагандистского обеспечения планируемой акции газета «Правда» в этот же день поместила статью A.A. Жданова, в которой главными причинами поражения Польши назывались угнетение украинского и белорусского национальных меньшинств. В советской прессе была усилена антипольская кампания. Утверждалось, что Польша фактически оккупирована, и неизвестно, где находится ее правительство. «Может возникнуть вопрос, – вопрошала редакция советского официоза, – почему польская армия не оказывает немцам никакого сопротивления? Это происходит потому, что Польша не является однонациональной страной.