я это видел и доложил в батальон, более того – запросил немедленную огневую поддержку. С нашей сравнительно малой численностью мы должны избегать ненужных потерь. Я считаю так: мы не двигаемся вперед, пока не вычистим эти гнезда сопротивления. У соседа слева тоже не видно активности. Их сектор также прочесывается пулеметным и ружейным огнем из левого крыла здания. По звуку боя, они где-то за нами слева. Якобс, возвращайся к роте и не давай им высунуться. Ули, оставайся с унтер-офицером Павеллеком и подмени меня. Неметц, ты идешь со мной. Хочу нанести визит левому соседу и понять, где мы там находимся.
– Ладно, Берт. Возвращайся целым.
Я двинулся в тыл, перебегая от укрытия к укрытию. Я старался, чтобы меня не обнаружил противник или заметил лишь мимоходом. Через 100 метров – быстрый рывок через улицу, пересек линию разграничения с левым соседом. Мне пришлось несколько раз спрашивать, где находится командный пункт, пока я его не нашел. Солнце тем временем уже пекло вовсю, и я истекал потом. Я доложился командиру 171-го разведбатальона и представился как его правый сосед:
– Лейтенант Холль, компанифюрер 7-й роты 276-го пехотного полка.
– Фон Хольти.
– Герр подполковник, я бы хотел уточнить, как далеко вам удалось продвинуться. Нам нужно взять многоэтажный дом, чьи верхние этажи видно отсюда. Наша атака завязла в 150 метрах от здания, попав под пулеметный и ружейный огонь с верхних этажей и обоих крыльев. Мы не можем двигаться ни вперед, ни назад, не неся тяжелых потерь. Я запросил огневую поддержку у своего батальона, но до сих пор оттуда нет вестей. Ваши люди лежат за нами. Я бы хотел знать, почему ваши части отстают.
Подтянутый, приятного вида подполковник – чей адъютант также выглядел с иголочки – ответил довольно покровительственно:
– Да, мой добрый друг, мы продвинулись не столь далеко, как надеялись. Мы также ждем огневой поддержки. Надеюсь, после обеда у нас будет два «штурмгешютце» (САУ, самоходка. – Прим. пер.). Пока они не придут, я вряд ли смогу продвинуться, поскольку мои люди на правом фланге не поднимают головы от земли из-за чертова пулеметного огня с вашей полосы атаки.
– Когда герр оберстлейтенант ждет пушки?
– Через час-другой.
– То есть между 14.00 и 15.00.
– Точно, мой добрый друг, вы можете прийти сюда еще раз.
– Если положение к тому времени не изменится, я приду. – Я отдал честь и пошел обратно со своим связным. Интуитивно мы держались поближе к остаткам стен и ныряли в укрытие, как только звук пушечного выстрела и приближающийся звук снаряда говорили о том, что разрыв сейчас будет где-то рядом. Когда я смог оглядеть себя, я был покрыт грязью и мокр от пота – я понял напыщенные манеры господина из другого рода войск. Они не были настроены на оскорбление, а мы не обижались – мы были пехота, «кузнечики», как некоторые нас называли. Пехота в этой бесконечной стране проходила пешком тысячи километров, а им нужно было прочно вцепиться в землю. Они не могли при случае быстро собраться и отправиться в следующую атаку.