мать! – Открываю дверь, не снимая цепочки. Посеребренной. Вот… Черт!!! Предчувствие меня не обмануло.
На лестничной клетке стоял, пошатываясь, бледный, как смерть, индивидуум. По лихорадочно горящим глазам и общей исхудалости его можно было принять за наркомана, коих немало в «культурной столице России». Особенно – на Сенной площади.
Если бы он не был вампиром. Тяжело раненным вампиром.
– Твою мать! – выругался я тихо. Лучше бы он этого не слышал. Вампиры отличаются большой чувствительностью, когда речь заходит об их ближайших родственниках. Большей частью потому, что первыми кулинарными пристрастиями кровососов становятся все те же безутешные родные.
Я молча открыл дверь. Шатнувшись, вампир вошел в коридор.
– По-мо-ги… – одними губами попросил он.
– Проходи в операционную. – Все повторяется, как и сутки назад.
Я уже мыл руки и переоблачался в хирургический зеленый комплект. Так, что тут у нас? Ага, судя по всему, моему нынешнему пациенту сейчас очень и очень хреново. Более того – он был просто нашпигован серебром! Похоже, ему досталось по полной из пистолета-пулемета. Мышцы, сухожилия, внутренности являли собой сплошной кровавый фарш.
В некоторых ранах, почти под самой кожей, на фоне темно-красной, почти черной крови тускло поблескивали серебром тупоносые пули. Видимо, упырь пытался регенерировать, но сил вытолкнуть пули из раневых каналов у него не хватило. Серебро отравляло его.
– Вот б…дь! Слышишь, ты, можешь открывать собственную ювелирную лавку оберегов, – с профессиональным цинизмом пошутил я. – Сейчас тебе будет очень больно.
Вампир глухо застонал.
Я сноровисто спеленал серебряными цепями и ремнями лежащего на операционном столе вампира.
– Тебе будет очень больно, – я натянул хирургическую маску и взялся за скальпель.
Попортило упыря изрядно: попадания в печень, селезенку, пробито правое легкое. Просто чудом не задеты сердце и аорта. Несколько пуль в руках и ногах, кости раздроблены. Я полосовал мягкие ткани скальпелем, ставил расширители на края раны, убирал кровь вакуумным отсосом, поддевал пинцетом бесформенные куски серебра. Смертоносный серебряный горох сыпался в стерильный эмалированный таз.
Кровь заляпала руки в хирургических перчатках, зеленый операционный халат. Несколько капель крови даже попали на белый хирургический респиратор. Сколько времени прошло? Блеск хромированной, остро отточенной стали, рубиновые капли и плотные кровяные сгустки в беспощадном сиянии бестеневой лампы.
Пациент лежал, не двигаясь, и лучи бестеневой лампы со специальными фильтрами, не пропускающими ультрафиолет, освещали его бледное лицо с глубоко запавшими глазами и острыми скулами.
Тоже новообращенный вампир. Интересно, по желанию или нет? На секунду мне даже стало его немного жаль. Но кто же в него стрелял? Я его просто перепластал несколькими видами скальпелей, и мне едва хватало кетгута и шелковых хирургических ниток для швов. Подцепив