люди – от колхозника и до чекиста, от инженера и до партийца, от рядового и до генерала.
Красное колесо, а скорее массивный каток репрессий покатился по стране всё быстрее и быстрее, подминая под себя судьбы многих честных людей.
После смерти Ф. Э. Дзержинского в 1926 году именно Ягода сформировал центральный аппарат ОГПУ – НКВД из своих людей. С его помощью на ответственные посты приглашались, проникали и оседали, как ни странно, приверженцы Троцкого – троцкисты и другие элементы, критиковавшие линию Сталина и предлагавшие себя в поводыри государства «рабочих и крестьян» с замахом на быстрое осуществление мировой революции. Они считали, что Сталин отошел от марксистско-ленинской идеи о необходимости борьбы за Революцию во вселенском масштабе, а сконцентрировался на выполнении объёмных задач только в своей стране. Его даже называли могильщиком пролетарской революции, термидорианцем.
Как писал Алексей Елисеев, сталинскую политику именуют термидором. Особенно любил говорить о сталинском термидоре Лев Троцкий. Однако только группировка термидорианцев во Франции положила конец массовому революционному террору 1793–1794 годов, который грозил сожрать и самих революционеров.
Как ни относиться к Сталину, очевидно, что он осуществил ряд прямо-таки контрреволюционных мер, направленных против нигилизма, порожденного «внезапной» революцией. Восстановил в правах национальный патриотизм. Способствовал тому, чтобы искусство, особенно архитектурное, приняло бы классические формы. Наряду со своим культом установил культ русской литературы. Взял курс на укрепление семейного уклада. «Реабилитировал» многих исторических деятелей старой России. Прекратил преследование церкви.
Надо отметить, что ещё в 1918 году Сталин публично выражал свое скептическое отношение к революционным устремлениям европейского пролетариата. Во время обсуждения вопроса о мирном соглашении с немцами он заявил:
«…Принимая лозунг революционной войны, мы играем на руку империализму… Революционного движения на Западе нет, нет фактов, а есть только потенция, а с потенцией мы не можем считаться».
Свой скепсис Сталин сохранил и во время похода на Польшу в 1920 году. Тогда вся партия жила ожиданием революционного вторжения в Германию и взрыва её изнутри. Один лишь Сталин был против этого тезиса, оказавшись в оппозиции.
Преимущественно руками «красных князьков» на местах и ягодо-ежовского аппарата в центре были осуществлены незаконные репрессии в тридцатые годы – годы больших общественных потрясений и бурного развития промышленного производства.
Именно в подобной обстановке с социального дна поднимается пена в облике обиженных, морально ущербных и злобных людей. Как правило, такие типы всегда тянутся к власти над людьми. Особенно их привлекают карательные органы. Они там отводят душу, что и сегодня можно проследить на примерах оборотней в погонах. К советской власти того периода примазалось немало карьеристов, мздоимцев