сестры Ариарата, и благодаря этому получил поддержку от каппадокийцев. Очистив Каппадокию от войск Никомеда, он провозгласил своего племянника царем этой страны, под именем Ариарата VII, а сам удалился в Понт, это был только первый этап затеянной им многоходовой комбинации по захвату соседней страны. Ну а что касается Никомеда Вифинского, то он оказался выставлен на всеобщее посмешище: в результате довольно затратной военной кампании, он не приобрел ровным счетом ничего, кроме вдовы каппадокийского царя.
Через пару месяцев, когда все улеглось и страсти успокоились, Митридат решил, что пришло время продолжить свою интригу относительно Каппадокии. Евпатору был нужен повод для вмешательства, и он его придумал, а точнее говоря, высосал из пальца. Он потребовал, чтобы Гордий, убийца отца молодого каппадокийского царя получил право вернуться на родину. Невзирая на весь цинизм и, мягко говоря, нелепость подобного требования, царь Понта в любом случае оказывался в выигрыше: откажет ему Ариарат – и он тут же поведет свои войска восстанавливать справедливость, а не откажет, то со временем Гордий уберет и его племянника. Но Ариарат отказал, и, мало того, собрав огромную армию, в которую вошли отряды правителей Софены, Коммагены, а также подкрепления, которые прислал Никомед, решил защищаться. Митридат не остался в долгу, и, по сообщению Юстина, «повел в бой восемьдесят тысяч пехотинцев, десять тысяч всадников, шестьсот боевых колесниц, снабженных серпами». Один на один царь Понта легко бы разгромил каппадокийские войска, но, благодаря поддержке соседних правителей, Ариарат VII располагал внушительными силами, да и потери в случае победы могли быть достаточно велики. Митридат не мог позволить себе такой роскоши, как терять свои проверенные в боях войска, а потому решил пойти по пути наименьшего сопротивления – устранить главного врага физически. Но была одна проблема: как это сделать, ведь его племянник, зная коварство своего дядюшки, постоянно был окружен телохранителями. И Митридат нашел решение, к тому же он с детства знал одну простую истину – если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам.
Обширная равнина была заполнена готовыми к бою войсками – на одной стороне стояла армия Понта, на другой – полчища Ариарата. Блестели на солнце шлемы и панцири гоплитов Митридата, ярко сияли начищенные до блеска медные щиты царских гвардейцев, грозно покачивались сариссы в руках понтийских фалангитов. В глазах рябило от пестроты одежд и вооружения горцев, которых призвали под знамена Евпатора, тысячи закованных в тяжелые панцири армянских всадников с нетерпением ожидали сигнала, когда они пойдут в атаку, сметая все на своем пути. Хищно сверкали отточенные как бритвы серпы и косы на боевых колесницах, порывы ветра развевали царские штандарты с восьмиконечной звездой и полумесяцем, которые были овеяны славой недавних побед над скифами, сарматами и другими народами. А в центре этой громады, в блеске золотых доспехов и царской тиары,