а если дом не выдержит? – испуганно спросил Алешка.
– В погреб залезем, – успокоил его Илья Пантелеевич. – В тот, где баба Катя варенье зимой хранила.
Алешка кивнул, посмотрев в сторону кухни. В доме Ильи Пантелеевича еще при его постройке запасливая жена, тогда еще совсем молодая Катюша, предложила устроить погреб. В тех, что все делали на улице, картошку на зиму приходилось чем-то накрывать, и то порой она мерзла, а в доме можно было хранить и так. Туда же ставились позже банки с вареньем, огурцами, помидорами и прочими запасами. Теперь в нем Илья Пантелеевич ничего не хранил, поскольку уже не мог спускаться и взбираться в него так ловко, как раньше. В случае чего ураган переждать там будет в самый раз.
Однако этого не потребовалось. Ветер и вой затихли так же внезапно, как и начались. Лес тоже замер, не шумели больше деревья, молнии не озаряли небо. На улице наступила та самая мертвая тишина, которая обычно окутывает мир после непогоды. Алешка уснул быстро, а Илья Пантелеевич продолжал прислушиваться к происходящему за окном. Никто из жителей не обратил внимания на то, что ветер дул с запада, со стороны реки, а потому звуки из леса не могли доноситься так явно. Да и если бы ветер пригнал тучу, которую они со Степаном видели вечером, она прошла бы над деревней, не могла не зацепить ее дождем.
Это было что-то другое, но что, Илья Пантелеевич не знал.
Утро принесло неожиданные известия. Илья Пантелеевич встал рано, практически с первыми петухами, чтобы успеть выдоить корову и отвести ее за дом, где простиралась небольшая лужайка, а затем приготовить Алешке завтрак. Удушающей жары в августе уже не бывает, поэтому можно не торопиться до нее уладить все дела на улице, но дед обещал внуку сходить с ним на рыбалку, а еще следовало привезти сено. Да и сложно избавиться от многолетней привычки вставать рано даже при отсутствии огромного хозяйства, какое вели когда-то.
Сполоснув ведро чистой водой, Илья Пантелеевич направился было к хлеву, откуда, заслышав хозяина, подавала голос Ласточка, но внезапно остановился. С этого места ему хорошо было видно опушку леса и человека на ней. В общем-то ничего странного в этом не было бы, если бы не начало седьмого утра. В такое время все жители деревни управлялись с хозяйством, в лес шли позже. Даже по осени, когда лес наполнялся грибами и нужно было успеть обойти все урожайные места до того, как это сделает кто-то из соседей. Кроме того, человек что-то держал в руках и, как казалось Илье Пантелеевичу, странно пошатывался, будто пьяный. В последнем он не был уверен, поскольку зрение в его возрасте уже частенько подводило, а доить корову в очках он привычки не имел.
Илья Пантелеевич поставил ведро на землю и направился к дороге, чтобы рассмотреть поближе. Степан, в это время как раз грузивший мед в большой рюкзак болотно-зеленого цвета, сначала поздоровался, а затем, заметив странное поведение соседа, насторожился.
– Ты чего это, Пантелеич? – спросил он.
Илья Пантелеевич указал вперед.
– Там стоит кто-то.
Степан