отпахать три двухчасовых стрима, потом отправиться в «Облака» и уговорить там в компании Мишеля и Жеки-балбеса полтора литра «Гленморанжа»?
Легко.
До часу ночи зажигать на танцполе и даже протереть дырку в подошве модных вансов?
Не вопрос.
Оседлать стосильную «Ямаху» и гонять по Ленинскому и Университетскому до Воробьевых и вниз, к набережной, к Киевскому вокзалу, и дальше – на запад, в Москва-Сити?
Как два пальца.
До шести утра ублажать длинноногую красотку, показывать ей чудеса постельной эквилибристики и тантра-йоги?
Да он еще столько же сможет!
Пол хмыкнул, легко поднялся с кровати, потянулся, напряг мышцы живота, полюбовался кубиками пресса в большом зеркале, занимавшем дальний простенок, пружинистым шагом прошелся по комнате, остановился у темного окна, нажал кнопку на пульте. Жалюзи поползли вверх, комнату залил бледный свет наступающего дня. Солнце еще не взошло, но было на подходе. С семьдесят седьмого этажа башни «Око» открывался головокружительный вид на просыпающийся мегаполис, а огромное, от пола до потолка, панорамное окно только усиливало впечатление.
Город еще спал, но кое-где, в отдельных домах, уже зажглись огни. Сиреневая дымка ползла над крышами. Сентябрь в этом году выдался теплым, но осеннее солнце уже не грело так, как летом, и по ночам на город наваливался парализующий холод. Он сковывал редкие лужицы хрустким ледком, прорисовывал белым инеем прожилки на опавших листьях и уходил с рассветом, растворялся в предутреннем тумане, легком и зыбком, словно детский сон.
Неожиданно в небе появился самолет. Он летел высоко, и солнечные лучи из-за горизонта освещали его, как будто прожектора. Самолет сиял. Белый, блестящий, он казался игрушкой на фоне бездонного осеннего неба, голубого и высокого.
– Малыш! – позвал Пол. – Иди посмотри. Это круче, чем во сне!
Девушка завозилась на кровати, натянула одеяло на голову и промычала из-под него:
– Отстань! Дай поспать.
– Ма-алыш… – разочаровано протянул Пол, прошел к стойке бара, налил себе на два пальца виски, покосился на винтажный плакат «Лечи подобное подобным», добавил еще немного, хмыкнул и залпом выпил.
Он подождал пару минут, пока виски усвоится и начнет действовать, вернулся к кровати и полез к девушке под одеяло.
– Инбридинг, малыш, это близкородственное скрещивание внутри одной популяции. Он запрещен законом во всех странах, потому что нельзя смешивать кровь родственников во избежание рождения генетических мутантов. – Руки Пола нежно, но уверенно ласкали тело девушки. – Иди ко мне, малыш. Давай, ножку вот сюда. Ты хочешь родить мутантика? Маленького, зубастенького? Ну, малыш, просыпайся! Мы с тобой одной крови! И сейчас устроим инбридинг. – Пол откинул одеяло, без затей перевернул девушку на спину, лег на нее сверху. – Эта поза, малыш, называется миссионерской, – промурлыкал он в крохотное ушко.
– Отстань! – приоткрыв глаза, прорычала девушка. – Я же сказала, хочу спать! Иди вон, передерни