преподавателя, затем адьюнкта (1812–1817 гг.) и экстраординарного профессора (1817–1823 гг.). После увольнения из университета Плисов поступил на государственную службу, где добился определенного успеха, был произведен в чин тайного советника и стал сенатором (1852 г.). К сожалению, Плисов не оставил печатных работ по политической экономии, поэтому судить о его вкладе в науку мы не можем.
23 декабря 1816 г. произошла еще одна перемена в жизни Педагогического института – был принят нормативно-правовой акт, получивший название «Новое образование Главного педагогического института», согласно которому Педагогический институт был переименован в Главный педагогический институт и его задачей стала подготовка не только учителей, но и магистров, адьюнктов и профессоров для всех училищ империи[7]. Курс высших наук в этом учебном заведении делился на три отделения (впоследствии три факультета): 1) наук философических и юридических; 2) наук физических и математических; 3) наук исторических и словесных, при этом кафедра политической экономии относилась к первому отделению. В документе «Новое образование Главного педагогического института» появляется также кафедра статистики, которая относится к третьему отделению.
Преподавание политической экономии в Санкт-Петербургском университете в первый период его существования (1819–1847). После ряда описанных выше экспериментов в правительстве возобладало мнение о необходимости учреждения в столице университета и 8 (20) февраля 1818 г. был принят документ «Первоначальное образование Санкт-Петербургского университета», переименовывающий Главный педагогический институт в университет[8]. Этот документ явился вехой, которая определила начало работы кафедры в рамках университета, но с точки зрения преподавания ничего не изменил, сохранив действие устава Главного педагогического института (с 1824 г. на управление Санкт-Петербургским университетом был распространен устав Московского университета).
Следует заметить, что формальный список кафедр, предполагавшийся уставами, по которым работал университет (Главного педагогического института и Московского университета 1804 г.) описывал желаемое, а вовсе не реальное положение дел. Так, Балугьянский читал не только политическую экономию, но и энциклопедию политических и юридических наук, а Плисов – также естественное и римское право (см.: [Григорьев, 1870, с. 14, 32]). Впрочем, очень скоро Балугьянскому и Плисову пришлось оставить преподавание – новый статус не стал защитой против разгрома университета в условиях усиления клерикальных и полицейских тенденций в государственном управлении.
После разгрома университета в 1821 г. в преподавании политической экономии начался странный период – ею занялись филологи. Профессором политической экономии стал Н. И. Бутырский (1783–1848), занимавший также кафедру российской словесности (возможно, это не так удивительно, если вспомнить, что и Адам Смит читал лекции по истории английской литературы). О Бутырском мало что можно сказать как об экономисте,