хватало. Но если только ему одному. Перед глазами был рисунок Тюленева – схема берега, транспорт под поверхностью воды, человечек в экипировке с прибором. Экипировка в нетронутом грязном виде с момента снятия её с тела Артёмом так и лежала в одном из чемоданов. Он отвлёкся от мыслей и плавно перевёл взгляд на Марию:
– Мария, тебе лучше уехать на жительство в Крым, уже дня через два или четыре максимум.
Когда мы приехали к Тюленеву, был звонок на скорую, не могу вам сказать от кого. Сказали, что интересовались домашним адресом Марии. Теперь о Тюленеве. Он сказал, что всё понимает с прогнозом для жизни. Кроме нас, о нём никто не заботился. У него была воля, и он хотел всё оставить нам на своих условиях. А по оружию, – Иван Сергеевич кивнул на оружейный сейф, – он передал мне своё. Отсюда все вчерашние странности. Больше говорить я бы не хотел, но если вы имеете важный для вас вопрос – отвечу.
Иван Сергеевич стал наливать чай, уже заварившийся, наслаждаясь тонким ароматом. Его собеседники с усиленным вниманием занялись содержимым в своих чашках.
Первым решился Кузьмич. Он, понаблюдав за отсутствующим выражением на лице Иван Сергеевича, сказал чётко, как на плацу, разве что потише:
– Первое: я с тобой. Второе: согласен и с твоим предложением, и с пожеланием Марии.
Мария напряглась, её внутренности как будто сжало в ледяных тисках. Её скромность в меркантильных вопросах была известна всей скорой помощи. Она смущённо кивнула, а потом всё-таки сказала:
– Квартиры как оформлять и продавать будем? И потом – да, я с вами, Иван Сергеевич, работаю!
Иван Сергеевич ожесточённо боролся со своими чувствами, старался успокоить своё сердце. «Я хочу изменить свою жизнь и взять настоящую ответственность за доверившихся мне людей? Я – боюсь? Кого? Мафии? Государства? Или ответственности?!» Вспомнил те давно ушедшие дни полной беспомощности перед хамоватыми, наглыми глупцами из органов власти, которые тупо делали ошибки за ошибками и утверждали, что они «ум, честь и совесть нашей эпохи». Решил подчеркнуть будущую опасность, уточнив:
– Против нас будет не банда, а мафия. Мне легче всего было бы от них уходить в одиночку, но я не буду прятаться, в обычном понимании этого слова. Но в любом случае это и партизанская жизнь, теперь мною принятая осознанно. Да, это сила обстоятельств, но вам я помогу защитить семьи, что бы ни случилось.
Серьёзность принятого решения ясно проявилась в глазах товарищей по бригаде скорой, сидевших напротив. Их глаза от услышанного потяжелели, а решимость сделала их лица как будто отлитыми из металла. Они посмотрели на Иван Сергеевича. Кузьмич сидел, глядя строго перед собой, тело напряжено, руки сложены на груди, затем не удержался:
– Что непонятного? Мы друг друга знаем не по работе в конторе «Рога и копыта». Говори, что дальше делаем.
Иван Сергеевич отпил глоток чая, скрывая удовольствие от услышанного, облегчённо улыбнулся возникшей мысли («Одному легче, вместе веселее») и сказал:
– Мария,