в том, что Дориан в состоянии вести себя адекватно, доктор удалилась, но в скором времени вернулась.
– Этому будет правильнее находиться у вас, – произнесла она и протянула Дориану мобильный телефон Леона – единственное, что уцелело в жутком дорожном происшествии, аппарат отделался трещиной через весь экран.
Телефон хранил тепло ладоней, и так хотелось верить в то, что оно принадлежало близнецу. Дориан не заметил, как доктор вновь удалилась. Он не сводил взгляда со средства связи в своих руках, провёл пальцем по жирной трещине. Будто лёд треснул. А треснула жизнь. Две сразу.
Не слушающимися пальцами он нажал на кнопку разблокировки, и на экране сразу отразился журнал вызовов, полностью состоявший из одного его, Дориана, имени. Леон звонил ему, казалось, бесконечное количество раз.
Больше не было ни обид, ни глупых принципов. Сейчас Дориан отдал бы всё за то, чтобы поговорить с Леоном. А ведь он звонил ему бесчисленное количество раз, а он, идиот, ни разу не ответил, даже не взял телефон в руки, следуя своей слепой гордыне. Правду говорят, что гордыня – смертный грех. И теперь пришло время расплачиваться за него.
Сознание было отуплено, толком не было ни мыслей, ни чувств, так бывает, когда случается что-то слишком жуткое. Прислонившись к стене и съехав по ней вниз, Дориан достал из кармана и свой мобильный, разблокировал его. На экране высветилось оповещение о ста шестидесяти восьми пропущенных вызовах от одного абонента и почти таком же количестве сообщений на голосовой почте от него же.
Уйдя в курилку, Дориан сел прямо на пол, прислонившись спиной к стене – всё равно у него не было с собой сигарет, и включил первое сообщение от Леона. Из динамики полился самый родной и нужный на свете голос, а сердце замерло в груди.
«Привет, Ди. Я понимаю, почему ты не хочешь со мной разговаривать. Но я правда исправлюсь, я уже делаю это. Прошу тебя, вернись. И ты сам всё увидишь. Или хотя бы ответь на звонок, скажи, где ты. Мне просто нужно знать, что с тобой всё в порядке».
«Ди, я скучаю по тебе. Дико. И ты был не прав, мне не хватает тебя намного больше, чем чёртового метамфетамина!».
«Ди, это совсем не смешно. Ответь хоть на одно моё сообщение. Чёрт побери, я даже не знаю, доходят ли они до тебя! Как можно быть таким бессердечным?».
«Ди, прости меня. В прошлый раз я сорвался. Я не хотел кричать на тебя, просто… Просто мне действительно сносит крышу. Мне кажется, я схожу с ума. Или умираю. Да кому я это рассказываю? Я же знаю, что ты и так это чувствуешь. Вернись, прошу тебя. Или хотя бы подними трубку. Я уверен, что ты слушаешь мои сообщения, потому что, хоть ты и гордый, ты дико любопытный».
«Мне не хватает тебя. Мне невозможно сложно справляться без тебя с этим, бороться с собой… Невыносимо».
Чем дальше шли сообщения, тем более обрывчатыми они становились, голос Леона всё больше дрожал, срываясь то на крик, то на едва различимый шёпот. Его ломало. Дико. Жутко. До искр перед глазами и воя. Дориан