Это судно было в виде большого диска серого цвета с изгибами по всему корпусу, а также с множественными, уходящими вовнутрь воронкообразными отверстиями. Подъехав к космолету, Илья остановил луноход, надел шлем, включил его защиту и подачу воздуха, вышел и направился к открывающемуся перед ним отверстию в форме большого круга, образовывающемуся в стене космолета. Небольшие мурашки пробежали по телу Ильи, но он все же зашел в космолет. Круг тут же сомкнулся за ним.
Встреча с апенсианцем
Навстречу Илье появился апенсианец, и это был первый апенсианец, впервые увиденный им вживую. Это было полуметровое существо с руками и ногами, на вид очень слабо развитыми, с огромными кошачьими глазами темного, как мгла, цвета, с желто-зеленоватым цветом кожи и еле заметными ушными раковинами, с небольшими ноздрями практически отсутствующего носа; еще не наблюдалась полость рта, лишь небольшие впадины чуть выше подбородка, а также обращало на себя внимание полное отсутствие волосяного покрова. Апенсианец, протягивая вперед руку, жестом всех шести пальцев, на конце которых виделись шарообразные уплотнения, показывал следовать за ним, что Илья и сделал. Следуя словно бы по тесным коридорам лабиринта, а не космолета, Илья рассуждал, как все-таки мало человечество знает об апенсианцах, или даже – ничего. Они же, в свою очередь, знают про нас все, их техническое совершенство и наука позволяют полностью уничтожить нас или подчинить, но они не только открыли нам все возможности, но и продолжают мирно следить, как человечество пагубно использует это знание.
Коридор закончился, и они очутились в абсолютно белой комнате; коридор позади куда-то пропал, Илья словно очутился в Раю, – он не видел ни стен, ни его изгибов, ни потолка, ни пола под собой, один только белый свет. Илья провалился, не помня, где он; сознание улетело, остались воспоминания о самых чудесных мгновениях его жизни.
– Вставай, вставай, пора вставать! – нудно и протяжно зазвучало у Ильи в ухе, словно песня какого-нибудь отвратительного певца.
Не понимая: то ли это продолжающийся сон, то ли галлюцинация, постепенно приходя в сознание, приоткрывая веки и все больше понимая, что этот тон голоса до боли знаком, Илья очнулся.
– Боже мой, это что, Болтун? Откуда ты здесь?! – полностью придя в сознание, но все так же не понимая, что происходит, прокричал Илья.
– Вставай, это я! Не узнаешь?! – продолжал знакомый голос.
– Узнаю, черт подери! Что происходит? Где я, жив я? А ты, Болтун? – начиная все больше приходить в себя и понимая, что происходящее – не галлюцинация, изумился Илья.
– Я все объясню! – продолжал свою картавую речь Болтун, все больше шокируя Илью тем, что внезапно тот вспомнил – зверек никогда не говорил на земном.
– Болтунишка, это… – сказал Илья, схватив того за шерстку спинки и, присев, переместил Болтуна со своей груди на колено.
– Да я это, я, сентиментальный человечишка! Отпусти, ты, больно! – провопил Болтун.
Присев,