Позже мы достали документы от врачебной комиссии, что Ерёменко болен туберкулёзом, и он уже был обеспечен на жизнь, но в г. Новомосковске никто не знал, что он жив, пока меня не арестовали. И так он жил до 1942 г., июня месяца. Заходил к нему Кутовой И. В., который затем работал в сельуправе зав. кадрами. Между прочим, Ерёменко не советовал ему идти на работу, так как он тоже был туберкулёзным. Кутовой сказал, что он будет выручать наших людей от Германии, заходил Щербина Ф. А., работал на мельнице механиком.
…И вот в конце июня Щербина сказал Ерёменко, что у Бута Алексея скрывается Павлов, он хочет видеться с Ерёменко и Ерёменко разрешил привести к нам Павлова. Павлов побеседовал с Ерёменко, как они действовали в лесу, и последний сказал, что вы неправильно действовали, а Павлов ответил, что хорошо тебе возле жены, так что они немного сгрызнулись и Павлов ушёл. Через несколько дней увиделись опять у нас на огороде и когда пришёл муж домой, я спросила, что там они говорили, он ответил – будет подпольная организация у нас КП/б/У, секретарь Павлов, а Ерёменко второй и начали работать. Павлов привёл к нам Тяглого и познакомил приблизительно в июле месяце, последний заходил к нам в месяц раза три, приносил кое-что пошить и сведения за Новомосковск и что они слышали по радио Информбюро. Говорили за листовки, которые печатали и распространяли.
8.08.45 г.» [13].
«Павлов с начала сентября до 25 декабря 1941 года, – пишет Анатолий Джусов в «Истории Новомосковска», – всё время находился в партизанском отряде и подпольной работой не занимался. Его заместитель Ерёменко с 8 сентября до 20 октября находился в плену в Днепропетровском лагере. После побега (с его слов) добрался до Новомосковска и жил приватной жизнью (на пропитание зарабатывал портным делом), не участвуя ни в подпольной работе, ни в партизанском отряде. (Следует отметить, что за период 25 февраля – 12 ноября 1941 г. немцы отпустили по домам, в том числе и из днепропетровского лагеря, 318 770 советских пленных бойцов и командиров, из которых 87% – этнические украинцы. Комиссаров и евреев не отпускали [14]). В феврале 1943 года Ерёменко перешёл линию фронта на сторону советских войск. Добрался до Старобельского района. Там, после соответствующей проверки особистами, был назначен главой колхоза. Как-то, в конце марта того же года, шёл на подпитку не там, где надо, не остановился на окрик часового и тот выстрелом смертельно его ранил. Член подпольного горкома М. О. Шеболдас, пожилой человек (за 70 лет), уже в октябре был арестован и в этом же месяце умер в застенках гестапо. Члены подпольного горкома Кутовой и Бут, как выходит из документов, подпольной работой занимались в группе А. Цокура. А. Бут стал членом ОУН, за что немцы его и расстреляли в сентябре 1943 года. Об этом в 2008 году свидетельствовал автору Михаил Александрович Северин (1930 года рождения, ныне житель г. Березань, Киевской обл.), бывший житель Новомосковска, очевидец событий в оккупированном городе, товарищ и родственник Бута.» [11, 15].
Таким вот образом действовало партийное подполье. У коммунистов, оставшихся в городе, не было ни лидера, ни общей цели. Каждый жил своей жизнью.
Теперь