за уши спадающие с плеч пряди волос, – но, тебе… тебе ведь жена нужна. – Попробовала я найти компромисс. – Ты взрослый, самостоятельный. Ты… Какая из меня жена, а? Я… я не умею ничего, я…
Шах пошловато улыбнулся.
– Всему необходимому могу тебя научить. А чему не научу я… – Развёл руками, театрально пожимая плечами, – до того и сама дойдёшь. Собирайся, у тебя пятнадцать минут.
– Нет, подожди, – выставила я руки вперёд, теперь уже две, а Шах свои глаза ладонью прикрыл.
– Нет, тебе действительно всё по два раза повторять нужно, Галь?! У тебя пятнадцать минут! – Вызверился и сделал выпад вперёд. Потом, правда, опомнился, отступил.
Я не дышала, не моргала и не понимала, что ему от меня нужно.
– Ты хочешь со мной переспать? – Высказала единственную здравую мысль и сжалась. Раньше мне не казалось это чем-то неестественным, но всё познаётся в сравнении. Лечь под бульдозер осмелится не каждая и уж точно не я, поэтому колени к себе поджала, глубже опускаясь в кресло.
– Я не достаточно чётко выразил свои желания, Галь?
– Это новомодная фишка такая, да? Жениться ради секса? Ты ведь хочешь меня. Просто хочешь.
– Предлагаешь приступить к брачной ночи немедленно? – Довольно оскалился он, но по тому, как я испуганно перестала дышать, понял, что шутка не удалась, что, к слову, ему только на руку. – Вот и славно. – Потёр руки, так спокойно, жизнерадостно, словно и не было этого разговора. – Время пошло.
Я не двигалась, и он посмотрел на меня как на недалёкую.
– Галь, я тебя, судя по всему, разбудил. – Напомнил вкрадчиво. – Думаю, сходить в туалет, причесаться и почистить зубы ты хочешь. Вперёд. Времени не так и много.
– Ты ведь шутишь, да? – Спросила в последний раз, подошла к нему настолько близко, что и сама не ожидала, заглядывая в глаза, но в них не было ни смеха, ни игривости.
– Я жду тебя пятнадцать минут, после чего мы садимся в машину и уезжаем. – Склонился надо мной, прижался щекой к щеке и прошептал, дотрагиваясь тёплыми губами до уха: – И прежде, чем совершишь какую-нибудь глупость, вспомни, что я не тот человек, который играет по чужим правилам.
Довольно проурчал, когда заметил на коже ярко выступающую панику в виде «гусиной кожи». И пропустил, когда с пустым взглядом удалилась в ванную комнату.
Страх всегда приходит потом. Я поняла это, когда в дверь ванной комнаты громко постучали. Руки затряслись только от одной мысли, что там, за тонкой фанерной перегородкой меня ждёт новая жизнь. Только едва ли то, что мне предстоит, называется жизнью. Не иметь собственного мнения, права голоса, являясь, по сути, игрушкой в чужих руках. Шах слишком чётко дал понять, что моего мнения для него не существует и ожидал слепого повиновения.
Вышла я, как только умылась. Прошла мимо него, охраняемая пристальным взглядом. Когда почувствовала, что прозвучит вопрос, бросила на ходу:
– Ты ведь не собираешься везти меня в пижаме?
Из спальни вышла в джинсах и чёрной футболке,