но догадавшись о причине моего смущения, добавила, – очень жаль, что вы лишены подобного удовольствия!
Затем она бросила на меня сочувственный взгляд и великодушно сменила тему:
– Теперь мы можем вернуться к нашему обсуждению, – девушка с удовольствием примеряла свои новые возможности. – Я вдруг поняла, что проснулась раньше срока! Девяносто шесть лет вместо положенной сотни! Вы не знаете, почему так случилось?
Я пожал плечами, но про себя ухмыльнулся, соображая, что, пожалуй, именно из-за меня ей не удалось поспать подольше:
– Прости, что не дал тебе как следует выспаться, – произнес я как бы извиняясь. – На твою кровать стало что-то падать, и мне пришлось ее слегка передвинуть, – я бросил взгляд на стоящий в углу саркофаг.
– Ничего страшного, – продолжала девушка, не обращая внимание на мои саркастические подробности. Сто лет – это условная цифра, ментальный узор наверняка уже сформирован.
Я хотел уточнить что она имела ввиду, но девушка опередила меня с вопросом:
– Новый Эдем! Вы, кажется, упоминали это место ранее? Я никогда не слышала ничего подобного, прошу, расскажите мне о нем!
Она изобразила такое восторженное внимание, что я был не в силах отказать:
– Да, упоминал, – нехотя пробурчал я в ответ. – Это наша материнская планета.
В моем голосе не чувствовалось особого энтузиазма, поскольку я знал, в каком направлении пойдет дальнейшая канва разговора.
– Расскажи мне о вашем мире! Что было после происшествия, – она на секунду замешкалась, – или пришествия, как вы его там называете?!
– Как по мне, так рассказать особо нечего, – начал я неохотно и постарался изложить все как можно суше, – наше общество очень консервативно, свободомыслие и науки прошлого не в почете. У власти сейчас приспешники прорицателя, а я лично с правящим режимом не в ладах, – закончил я совсем уж угрюмо и скомкано.
– Какая досада! – воскликнула она радостно. – Но, прошу вас, продолжайте-продолжайте!
Делать было нечего, ее восторженный любопытный напор было уже не унять, и мне пришлось продолжил:
– У нас есть даже инквизиторы, – я криво улыбнулся.
Рассказывая подобные вещи, мне всегда приходилось испытывать неловкость за своих соотечественников, которые возродили эту ужасную организацию, очернившую себя еще в средние века. А тем более говорить об этом человеку, пришедшему из мира технического прогресса и науки. Собственно, этого направления беседы я и боялся больше всего, поскольку ощущал откровенный стыд за моих соплеменников.
– Инквизиторы? – повторила девушка, не моргнув и глазом. – Как любопытно!
– Я понимаю, что это были лишь вынужденные меры, чтобы спасти и возродить человечество в трудную минуту, в минуту «Великого отчаяния», – продолжил я речь в защиту своего времени. – Да, и мы крепко держимся за свою нынешнюю веру! Она дала надежду, подарила новую родину и сплотила разрозненные народы!
Я